— Молодцы, — похвалил я их. И спросил: — Не пристреливались еще?
— Пока нет. Хотелось бы с вашего разрешения…
— Хорошо. Если все готово, то начинайте. Младший лейтенант пристрелял на своем направлении основной рубеж, затем дополнительный. Получилось вроде бы неплохо. Но только я уточнил ему второй дополнительный участок, как на огневые позиции минометной роты обрушились вражеские снаряды. Причем ложились они с поразительной точностью.
После артналета Шаповалов доложил мне:
— Несколько человек ранено, выведен из строя один миномет.
— Вы с каких позиций вели пристрелку? — спросил я его.
— Со старых. Которые теперь стали запасными…
— А раньше вели с них огонь?
— Да, — ответил командир роты.
— Все ясно. Их давно уже засекли гитлеровцы. И теперь только ждали момента, чтобы ударить. Так что делай, младший лейтенант, выводы. Немедленно перемещай роту на основные позиции! Укрой людей и технику. Не ленитесь окапываться, сделайте щели, ниши. И после каждой стрельбы меняйте огневую позицию.
Прошло еще несколько дней затишья. За это время наши наблюдатели и разведчики-артиллеристы засекли около восемнадцати батарей противника. Значит, фашисты подтягивают свежие силы.
Каждую ночь дивизионные и полковые разведчики ходили за "языком". Но захватить пленного им никак не удавалось. Командир полка на вопрос о том, какие есть данные свыше о начале наступления противника, давал нам один и тот же ответ:
— Добывайте "языка", тогда узнаем.
А мы и в самом деле вскоре поймали "языка". Да еще какого! Случилось это так. Как-то ночью у меня вдруг зазвонил телефон. Младший лейтенант Елинский взволнованным голосом доложил:
— Товарищ комбат, бойцы фашиста привели!
Вначале я даже не понял, о чем идет речь.
— Какие бойцы? Какого фашиста?
— Да пленного же! Ехали двое гитлеровцев на мотоцикле по шоссе и по ошибке к нам проскочили. Одного из них убили, а другого, с портфелем, поймали. И мотоцикл цел.
— Давай его немедленно ко мне! Да смотри, чтобы не удрал. Назначь надежную охрану.
Через полчаса передо мной стоял здоровенный верзила с длинными волосами соломенного цвета. В светлых, словно выцветших, глазах под белесыми ресницами — злоба. На узких серебряных погонах — по два выпуклых прямоугольника. Судя по ним — капитан. Вот только на рукаве куртки эсэсовский угольник.
— Эс-эс? — спросил я.
Фашист молчал.
— Что у него в портфеле? — спросил я сержанта, который сопровождал пленного.
— Не знаю, товарищ лейтенант, он закрыт на замок. Ключей фашист не дает.
По телефону доложил командиру полка о пленном и его портфеле.
— Что он говорит? — спросил Седых.
— Молчит. Портфель закрыт на два замка, ключей нет.
— Ничего, откроем! Направляйте его ко мне, обрадуем комдива.
В портфеле, как потом рассказал мне командир полка, обнаружили карту с обстановкой и решением командующего 4-й немецкой полевой армией. Дивизии же 4-й танковой группы перед нашим фронтом уже не было.
Но от этого не легче. Ведь по карте выходило, что против нашей дивизии нацелены теперь два гитлеровских соединения из 4-й полевой армии. Основной удар они будут наносить вдоль Варшавского шоссе, то есть через оборону нашего батальона, дополнительный — через леса на Наро-Фоминск…
— Держись, — сказал в конце разговора командир полка. — Скоро надо будет встречать "гостей". А за пленного спасибо!
Глава вторая
"Сражаться до последнего патрона!"
Был пасмурный и дождливый день. Бойцы промокли, в траншеях и ходах сообщения по колено жидкой грязи.
С утра мы с комиссаром батальона обошли все роты. Еще раз проверили систему огня, знание личным составом своих задач. Поговорили с людьми, рассказали им о пленном и о том, что гитлеровцы в ближайшее время готовятся перейти в наступление. Несмотря на непогоду, личный состав настроен по-боевому.
— Москва ведь сзади, товарищ комиссар. Откатываться больше некуда, значит, будем стоять насмерть! — услышал я голос пулеметчика, с расчетом которого как раз говорил Иван Иванович.
Во второй половине решили навестить танкистов. Но только приблизились к первому окопу, из которого выдавались лишь башня да длинный ствол орудия, как Иванов дернул меня за рукав. Сказал, кивнув в сторону шоссе:
— Смотри, целая кавалькада эмок стоит.
На обочине, в нескольких сотнях метров от опушки леса, действительно стояла колонна легковых машин. А впереди нее, прямо на шоссе, о чем-то беседовала группа военнослужащих. Отметил про себя: двое в кожаных пальто и защитных фуражках военного образца.