Гитлеровцы, бежавшие к машине, услышав наше "ура" и увидев цепь бойцов, отстреливаясь, повернули обратно. С высот по батальону тут же застрочили пулеметы, автоматы, начали рваться мины и снаряды. Батальон залег.
- Первая рота, перебежками к машине! - командую Кузнецову. Остальным ротам и минометчикам приказываю усилить огонь в направлении изгиба дороги, идущей к высотам. Там ясно видны два пулеметных гнезда.
Неожиданно сзади и чуть левее показалась цепь 2-го батальона. Неразумно! Я ведь приказывал обходить высоты глубже!
Оставив 1-й батальон, бегу навстречу 2-му и направляю его в балку севернее рощицы с задачей обойти по ней высоты и атаковать противника с тыла.
Бой длился около часа. Но с выходом 2-го батальона в тыл фашисты в панике бросили два своих полевых орудия, раненых и убитых и, попрыгав в бронетранспортеры, отошли в направлении Едвабно.
...Полковник И. Г. Кальный был мертв. Несколько пуль сразило его. И одна из них попала в голову. Машина сгорела. Шофер и адъютант были тяжело ранены.
Тело комдива положили на повозку. Капитан Кузнецов построил батальон. Минутой молчания, а затем и троекратным залпом мы почтили память командира дивизии.
По радио я доложил о гибели полковника Кального начальнику штаба дивизии...
Между тем 2-й батальон, сбив противника с высот, продолжал его преследование. Но вскоре из штаба дивизии поступило распоряжение остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах. Там организовать отдых и питание личного состава, пополниться боеприпасами, оказать первую помощь и произвести эвакуацию раненых.
Вечером пришло новое боевое распоряжение: "Полку, продолжая развивать наступление на Едвабно, о утра 22 января обеспечить ввод в прорыв частей 3-го гвардейского кавалерийского корпуса. В дальнейшем активными действиями прикрыть его правый фланг".
* * *
Полк продолжал преследовать противника по дороге на Пассенхайм, двигаясь походным порядком, когда, обгоняя колонну, проскакало несколько всадников. Один из них, в бурке, подъехал к нам и сказал, чтобы мы побыстрее освободили дорогу, так как за ними, дескать, следует на рубеж ввода в прорыв кавкорпус. Полку была тотчас же подана команда "Принять вправо", и бойцы зашагали по обочине дороги.
Всадники поскакали дальше, а через несколько минут полк на рысях начали обгонять кавалерийские эскадроны. Появилась и штабная колонна. Впереди, в открытом "додже", ехала группа кавалерийских командиров в черных бурках и в шапках-кубанках, тоже из черного каракуля.
Поравнявшись с головой колонны нашего полка, "додж" остановился.
- Кто такие? - спросил один из сидевших в машине.
Кто-то сзади шепнул мне: "Командир корпуса генерал Осликовский".
Я подошел к машине, представился Н. С. Осликовскому, а затем доложил ему о задаче своего полка - прикрыть правый фланг его корпуса.
Комкор протянул мне руку, поздоровался, сказал:
- Ну что ж, пехота, давай не отставай. Смотри, какая сила идет!
Справа и слева, обгоняя полк, проносились размашистой рысью эскадроны, за ними двигались артиллерийские батареи, повозки с боеприпасами...
Да, зрелище было внушительное. И сила эта действительно большая. Но в эту войну очень уж она, эта сила, была уязвима. Особенно доставалось ей от авиации, пулеметов и массированного применения артиллерии. В Восточной же Пруссии авиация, как противника, так и наша, была ограничена в действиях погодными условиями. Потому-то так открыто и вводился в прорыв корпус генерал-лейтенанта Н. С. Осликовского.
Прощаясь со мной, комкор сказал, что для прикрытия своего правого фланга он тоже выделил один полк и что нам с его командиром нужно держать более тесную связь.
Пропустив колонну штабных машин, я догнал свой головной батальон и приказал капитану Кузнецову ускорить темп движения. На что тот ответил:
- Товарищ подполковник, а что, если посадить личный состав батальона на повозки? У нас много же их собралось, трофейных. Да и лошадей достаточно.
Что ж, хорошая идея у комбата. Буквально через час все три батальона полка уже совершали ускоренный марш, почти не отставая от кавалеристов.
...Угрозу правому флангу кавкорпуса создавали отходящие параллельно ему части танковой дивизии "Великая Германия", а также 558-я и 129-я пехотные дивизии врага. Пополудни разведчики доложили, что справа от нашего маршрута на перехват полку выдвигается колонна пехоты противника с несколькими самоходками. Что делать? Принимаю решение главным силам продолжать" движение в заданном направлении, а 1-му батальону с полковой артиллерийской батареей упредить противника в захвате высот справа, не дать ему возможности выйти на маршрут конников.
1-й батальон с поставленной задачей справился блестяще. Он не только упредил противника и захватил высоты, но, отбив несколько его ожесточенных атак, сам стал теснить фашистов и продвигаться вперед.
В конце дня ко мне прискакал лейтенант-кавалерист, представился и сообщил, что его командир полка находится на ферме в полутора километрах от дороги и, если можно, просил меня подъехать к нему для уточнения обстановки.
Командир кавалерийского полка подполковник М. Т. Шевченко встретил меня тепло, дружески. Подробно проинформировал о создавшейся обстановке. Сказал, что их корпус продвигается в направлении Алленштайна, встречая на пути ожесточенное сопротивление гитлеровцев. Особенно оно сильно у перекрестков дорог и в населенных пунктах. Много разрозненных групп фашистов пытаются сейчас пробиться через наши боевые порядки к Алленштайну и вообще на запад. Его полк командиром корпуса остановлен на этом рубеже. Приказано развернуть часть сил на восток и не пропускать выходящие из наших тылов вражеские группы.
На основании полученных от Шевченко сведений мною тоже было принято решение развернуть один батальон на восток вправо от дороги. А главные силы полка сосредоточить побатальонно в лесу, что слева, -в готовности действовать в любом, исходя из обстановки, направлении.
* * *
В 18.00 подполковник М. Т. Шевченко получил радиограмму из штаба своего корпуса, в которой его полку предлагалось продвигаться дальше, к Алленштайну. За ним выступили и мы. Но где-то около полуночи пришла, радиограмма командира 290-й стрелковой дивизии, приказывающая нам развернуться в обратном направлении, совершить марш и сосредоточиться в назначенном районе в готовности с утра принять участие в наступлении.
Дивизия в составе главных сил армии к этому времени уже вышла к переднему краю второго укрепленного района противника, созданного им еще задолго до войны. В полосе наступления армии он проходил от Ортельсбурга на Пассенхайм и далее на Алленштайн по перешейкам Между Мазурскими озерами. Берега озер почти везде высокие, обрывистые, поросшие густым сосновым лесом. Плотины везде взорваны, низменности и овраги затоплены водой.
Здесь против нас стояли понесшие значительные потери, но все еще достаточно боеспособные части танковой дивизии "Великая Германия", 24-я танковая дивизия, 558, 129 и 299-я пехотные дивизии, немало отдельных полков и батальонов.
...Где-то около часу ночи в лесу, куда прибыл полк, нас встретил представитель штаба дивизии и передал мне пакет. В нем комдив приказывал нам выдвинуться в район межозерных дефиле, что в лесах северо-западнее Вартенбурга, и, зайдя фашистам в тыл, наступать в направлении Пассенхайма, навстречу главным силам дивизии.
В темную ночь, да еще в лесу, сориентироваться довольно сложно. А еще тяжелее выбрать правильно путь. Поэтому я спросил представителя штаба дивизии, ре ему ли приказано вывести наш полк в указанный район. Тот ответил отрицательно. Пояснил, что ему приказано лишь встретить полк, вручить пакет командиру, а самому немедленно вернуться назад.
Мы расстались с представителем у развилки дорог. Но по какой из них вести полк дальше? Стояли в раздумье. Какое-то шестое чувство подсказало: по той, что идет влево. Двинулись...
И сейчас, уже после войны, фронтовые друзья при встречах часто спрашивают, что помогло мне выбрать именно левую дорогу и тем самым выполнить поставленную задачу.