Но вернемся к подготовке повторного взятия Горшечного. Следует сказать, что оперативная обстановка к тому времени несколько улучшилась. Войска Брянского фронта уже нависли над Курском с севера, а 60-я армия Воронежского фронта, прорвав оборону противника на реке Тим и разгромив противостоящую ей группировку врага, освободила город Щигры. Войска 38-й армии овладели городом Тим. А наша, 40-я армия развивала успешное наступление на белгородско-харьковском направлении.
В этой обстановке создалась возможность буквально в два дня пополнить наш полк людьми и огневыми средствами, придать нам подразделения усиления, и уже 4 февраля мы были готовы к штурму поселка. Добавлю, что благодаря неутомимой деятельности начальника штаба полка капитана А. Н. Потемкина, начальника разведки дивизии майора И. О. Попова и его полкового коллеги капитана А. И. Степанова у нас имелись достаточно полные сведения о противнике, засевшем в Горшечном. Там находился полк из состава фашистской 377-й пехотной дивизии, численностью около тысячи человек. Знали мы и расположение огневых точек противника, который наиболее густо усеял ими центр и южную окраину поселка.
Итак, перед нами все то же Горшечное, уже стоившее полку немалых жертв. И хоть мы знали этот поселок не только, образно выражаясь, снаружи, но и изнутри, все же было решено перед началом общей атаки провести разведку боем. Эту задачу возложили на роту автоматчиков старшего лейтенанта А. В. Юрина. Причем свой удар она должна была нанести по Горшечному не с фронта, а со стороны деревни Сомовка, потому что именно та окраина поселка была для нас некоторого рода загадкой.
И наши опасения подтвердились. Едва рота начала разведку боем, как по ней тут же открыла огонь ранее не выявленная нами артиллерийская батарея противника. Правда, нервы у гитлеровских артиллеристов не выдержали в самый последний момент, что позволило нашим автоматчикам почти вплотную приблизиться к их огневым позициям. И достаточно было короткого рывка, чтобы бойцы ворвались на батарею, в рукопашной схватке уничтожили расчеты, захватили пленных и четыре исправных орудия.
И вот уже первые доклады: на юго-восточную окраину Горшечного ворвались рота лейтенанта Петрова и автоматчики уже знакомого читателю старшего лейтенанта Юрина. Успешно продвигались и другие подразделения полка. К утру 5 февраля сопротивление противника в поселке было сломлено. Мы вновь освободили Горшечное, и на этот раз навсегда.
В поселке нами было захвачено немало пленных. И тут-то мы и стали свидетелями одного запомнившегося инцидента. В одной из колонн, которую конвоировали наши автоматчики, вдруг возник какой-то шум. В чем дело? Оказалось, гитлеровцы не хотели идти, даже в плену, в одном строю с венграми.
Вот они, "союзнички"!
* * *
В окрестностях Горшечного еще шли бои - некоторые наши подразделения преследовали разрозненные группы отходящего противника, - а в освобожденном поселке уже появились первые его жители. Старики и женщины с детьми выбирались откуда-то из подвалов, шли из ближнего леса, из оврагов, таща на себе свой немудрящий скарб. Худые, изможденные, одетые, несмотря на морозы, в ветхие лохмотья, эти люди со слезами радости на глазах бросались навстречу нашим бойцам и командирам, обнимали, целовали, плакали, вспоминая все то, что пришлось им пережить за время фашистской оккупации.
В то утро в штаб полка прибыла делегация односельчан. Возглавлял ее высокий и худой, но все еще крепкий седобородый старик. Обращаясь ко мне, он сказал:
- Земной поклон тебе, товарищ командир, и твоим красноармейцам за то, что избавили нас от лютого ворога. Вы возвратили нам свободу и нашу родную Советскую власть. За нее, эвон, сколько краснозвездных героев пало. Клянемся, что мы до последних дней своих будем хранить о них благодарную память...
Старик говорил хотя и взволнованно, но не торопясь, будто взвешивая каждое свое слово. То и дело оглядывался на стоящих рядом остальных делегатов, как бы спрашивая их: мол, все ли так говорю, не упустил ли чего? Те в ответ согласно кивали головами: так, все так.
- Так вот, дорогие сынки, - ободренный молчаливой поддержкой односельчан, продолжил старик, - спасибо, стало быть, за ваше геройство. Вы свое дело справно сделали, а теперь наш черед наступает. Нужно и поселок, и район к жизни поднимать. Чтобы, значит, и самим жить, и фронту чем-нибудь помогать. Но только... - Тут он снова запнулся, посмотрел на пришедших вместе с ним. Те тоже неуверенно затеребили в руках свои видавшие виды шапки. И старик решился, махнув рукой, сказал: - Э, да что уж там! Не к чужим, чай, обращаемся! К своим! А они поймут наше бедственное состояние... Так вот, сынки. Начинать-то строить жизнь надо, а с какого краю? Сами ведь видите, фашист все пограбил, одна беда только и осталась. Так что... не поможете ли нам на первых порах? - Что-то подметив в моих глазах, заторопился, пояснил: - Не, товарищ командир, солдатских рук мы не просим. Им ведь еще воевать да воевать... А вот ежели у вас какая-нибудь скотинешка сыщется али машины трофейные... И еще. Тут людей у нас много болеет, особливо детишек. Оно и понятно: намерзлись в землянках-то да оврагах. А еще голодуха. Так что помощь и медицинская требуется. Уж ты, сынок, не откажи, пособи.
Слушал я старика, а в груди все клокотало от ненависти к гитлеровцам. Это ж надо так издеваться над мирным населением! Ни кола ни двора не оставлять. Детишек голодом морить. Женщин раздетых на лютый мороз выгонять. Звери! Бешеные звери! Их в уничтожать-то надо, как зверей. Без пощады!
Сказал старику:
- Хорошо, отец, мы вам поможем, поделимся трофеями. И медицинскую помощь окажем.
Делегация односельчан ушла. А я тут же вызвал к себе замполита М. А. Храмова, начальника тыла полка Г. С. Боженюка и старшего врача О. С. Саркарова. Передал им просьбу местных жителей, не приказал, а попросил оказать всяческое содействие.
В тот же день мы передали жителям Горшечного две автомашины, около полусотни лошадей и почти всех коров, что отбили у противника. Кроме того, из трофейных складов выделили поселянам часть продуктов питания, одежды. А медики во главе с Саркаровым осмотрели всех больных, снабдили их медикаментами.
Так возвращался к жизни еще один советский населенный пункт, освобожденный нами от немецко-фашистских захватчиков.
А мы снова пошли на запад. Впереди нас ждала Украина, стонущая от фашистского рабства.
Глава четвертая.
На земле Украины
Поздно вечером 5 февраля в штаб полка прибыл помощник начальника оперативного отделения дивизии старшин лейтенант М. С. Иванов. Мы с ним не виделись довольно продолжительное время, точнее, с момента моего ухода на новую должность, поэтому очень обрадовались этой встрече. Начались взаимные расспросы, рассказы.
Чувствовалось, что Михаил страшно устал, но тем не менее был, как всегда, подтянут и энергичен. Поздравив меня со взятием Горшечного, он одновременно сообщил, что армия в настоящее время успешно развивает наступление на харьковском направлении, а главные силы дивизии ведут упорный бой под Старым Осколом. В заключение передал боевое распоряжение полку, в котором было сказано, что ему, действуя во втором эшелоне дивизии, к вечеру надлежит выйти в Скородное, а 10 февраля быть в районе Белгорода.
Я в свою очередь более подробно ввел Михаила в события прошедших дней, высказал слова искренней благодарности некоторым работникам штаба и политотдела дивизии, оказавшим во время взятия Горшечного большую помощь как мне лично, так и моему штабу. В частности, это в первую очередь относилось к начальнику политотдела майору П. И. Гречко, который после снятия нашего прежнего замполита буквально не выезжал из полка, вводя капитана М. А. Храмова в курс дела. Немало теплых слов было сказано мной и в адрес начальника разведки дивизии майора И. И. Попова, начальника строевого отделения дивизии капитана В. М. Дмириева и многих других. Кто знает, смог бы я, только что принявший измотанный в боях полк, без их помощи справиться с такой сложной задачей, как повторное взятие Горшечного. Вряд ли.