Стоит ли говорить, как зажигали наших бойцов и командиров эти свидетельства очевидцев! Все они с нетерпением рвались в бой, чтобы покарать врага, отомстить за кровь и слезы советских людей, временно оказавшихся под фашистским игом.
В ходе подготовки к новым сражениям в полку широко развернулось снайперское движение, начало которому, как уже говорилось выше, было положено еще на Верхнем Дону. В апреле - июне 1943 года снайперская рота уже имела на своем боевом счету 179 уничтоженных вражеских солдат и офицеров. И самый большой вклад в общее дело внесли такие снайперы, как Е. Я. Вахонин, С. М. Боротилов, Г. И. Некморов, И. Е. Новиков, Н. П. Колганов, М. Е, Луговицкий и З. Б. Серовикова. Они-то и взяли на себя всю работу по подготовке в полку нового отряда сверхметких стрелков. Большую помощь им в этом оказывал Герой Советского Союза старший лейтенант В. И. Голосов. К сожалению, 19 августа 1943 года Василий Иванович погиб, успев все же записать на свой личный счет 421-го униятоженного гитлеровца.
* * *
В начале июля затишье на нашем фронте закончилось. Разгорелась Курская битва. Мы тоже вскоре вступили в бои, чтобы на своем участке оказать посильное содействие нашим армиям, перемалывающим ударную группировку гитлеровских войск на Курском выступе.
В те дни наш полк получил приказ провести демонстративные боевые действия на Северском Донце в уже известном нам районе Змиева. Однако в ночь на 6 августа гитлеровцы, опередив нас, тоже начали форсировать эту реку. Правда, они тут же были отброшены. Но эта их попытка заставила и нас внести некоторые коррективы в разработанные планы. В частности, решено было вначале провести разведку боем. Для этого выделялись весьма незначительные силы стрелковая рота из батальона капитана В. П. Шкилева. Но предполагалось, что впоследствии силы будут наращены.
Думается, что гитлеровское командование просто не ожидало, что мы начнем свои боевые действия с участка, который до этого основательно обрабатывался ее артиллерией и авиацией. Но случилось именно так. Рота старшего лейтенанта И. С. Николаева в короткие сроки форсировала реку, зацепилась за ее противоположный берег. А к утру 8 августа на этом плацдарме уже сражались два наших батальона. В течение дня они сумели отразить три контратаки превосходящих сил противника и к вечеру под прикрытием огня дивизионной артиллерии вернулись на свой берег, полностью выполнив стоявшую перед ними задачу. В частности, эти батальоны отвлекли на себя значительные силы врага, облегчив тем самым удар 57-й армии на Чугуев и Харьков.
В начале августа 6-я армия, куда, как известно, входила и наша дивизия, начала сосредоточиваться под Изюмом для участия в наступательной операции по освобождению Донбасса. В один из этих дней, уже под вечер, генерал-майор П. М. Шафаренко собрал нас, командиров частей, на совещание. Там-то я и встретился со своим товарищем еще по запасному полку Владимиром Архиповичем Ковалевым. Мы радостно обнялись, поздравили друг друга. Я его - с назначением на должность командира 81-го гвардейского стрелкового полка, а он меня - с недавним присвоением очередного воинского звания "подполковник" и награждением орденом Красного Знамени.
Совещание было коротким. Комдив лишь бегло ознакомил нас с обстановкой и поставил задачу на передислокацию в новый район.
Через трое суток, совершив 130-километровый марш, мы сосредоточились на правом берегу Северского Донца, южнее города Изюм. Нашему полку выпало сменить здесь стрелковый полк из 27-й гвардейской дивизии, которая уходила на доукомплектование. Его командир рассказал мне, что до нашего прибытия сюда танковые и механизированные соединения генералов Е. Г. Пушкина и И. Н. Руссиянова пытались развить наметившийся было успех стрелковых частей, но не смогли. Противник сосредоточил здесь весьма значительные силы и встречным ударом остановил наши наступающие части.
- А вот и та высота, о которую споткнулся наш полк, - показывая на местности, сказал мой предшественник.
Я пристально вглядывался в панораму. Мы находились между Сухой Каменкой и Еремовкой. А впереди проходила первая линия обороны противника, упиравшаяся в районе деревни Пасека в Северский Донец. На юго-западе, за большой лощиной, вдоль шоссейной дороги от Изюма на Славянок, виднелась гряда холмов. В центре-то их и была та злополучная высота 204,0. В ее створе, километрах в восьми от наших передовых позиций, тоже на возвышенности, раскинулся большой населенный пункт Долгенькое.
Ну а на юге... Там, сколько мог охватить взгляд, простирались дубовые рощи. Мы хорошо знали, что за их широкой полосой начинается Донбасс главная "кочегарка" страны. Ее, естественно, фашисты так легко не отдадут.
На рекогносцировке, которую в тот же день провел командир дивизии, до командиров частей был доведен общий замысел предстоящей операции по освобождению Донбасса. Главный удар наш фронт будет наносить с изюмского плацдарма через Барвенково на Лозовую и далее на Павлоград и Синельникове, с тем чтобы совместно с войсками Южного фронта отсечь донбасскую группировку противника от Днепра и разгромить ее на Левобережье. Через Долгенькое на Барвенково должна наступать и наша, 25-я гвардейская стрелковая дивизия. Для усиления ей придается 115-я танковая бригада полковника А. М. Мельникова.
Перед началом наступления полк снова провел разведку боем. В ней участвовали рота старшего лейтенанта Н. Е. Шкурдова и разведывательная группа во главе с начальником разведки полка С. Г. Воронковым, который сменил на этой должности недавно выбывшего по ранению В. А. Полещука. Им удалось захватить нескольких пленных из состава 46-й пехотной и 17-й танковой дивизий врага. Однако доставленные "языки" дали весьма противоречивые показания о противостоящей нам группировке противника, а разведка боем вскрыла оборону гитлеровцев лишь до высоты 204,0. Поэтому мне, как командиру полка, осталось неясным: то ли перед нами главная полоса вражеской обороны, то ли просто его передовая позиция. Мучил и другой вопрос: где сосредоточил противник свои основные силы - на переднем крае или в глубине?
Вопросы вопросами, но нужно было все-таки готовиться к наступлению. К тому же, грешным делом, подумалось: ничего, все неясное прояснится в ходе боя.
И до сих пор я не могу простить себе такой беспечности. Но, как говорится, похмелье придет потом. А пока же, перед началом наступления, мы отметили одновременно два радостных события: накануне капитанам М. А. Храмову и начальнику артиллерии Б. М. Зайцевскому были присвоены очередные воинские звания. Собравшись в тесном кругу и слив свои наркомовские сто граммов в общий котелок, куда по старой традиции опустили и майорские звездочки - чтоб "не заржавели", мы тепло поздравили наших боевых друзей.
Наступление началось утром 16 августа. Его предварили мощные артиллерийские и авиационные удары. Потом в атаку двинулась пехота. В первые часы боя удалось добиться некоторого успеха. Наша дивизия, например, выполнила ближайшую задачу: оседлала шоссейную дорогу и овладела ключевой высотой 204,0. Однако вскоре 267-я стрелковая дивизия полковника А. И. Толстова, действовавшая справа, застряла в какой-то лощине. Еще хуже обстояло дело у левого соседа - 263-й стрелковой дивизии полковника П. М. Волосатых. Она втянулась в затяжные бои. В результате наш левый фланг оголился, что вынудило генерала П. М. Шафаренко придержать наступавший там 78-й полк дивизии. Но это все равно не исправило положения. Продолжая теперь наступление фактически двумя полками, мы по-прежнему имели открытые фланги. Этим-то и не замедлил воспользоваться противник. Он бросил против нашего и наступающего рядом 81-го полка свыше 50 танков. Эта броневая лавина вскоре отрезала от главных сил те малочисленные подразделения наших полков, что сумели-таки перед этим зацепиться за окраину Долгенького. Им пришлось с боем выходить из окружения.
Оказавшись в трудном положении, отошли от Долгенького и оба наших полка. Больше того, нам пришлось оставить и высоту 204,0, взятие которой обошлось нам дорогой ценой. Правда, потом наш полк вновь овладел ею и закрепился на этом рубеже.