«Добрый день, — вежливо сказал голос по ту сторону провода. — Примите, пожалуйста, поправку к вашему времени».
Признаюсь, что я ровно ничего не понял в этой фразе. Она показалась мне нелепой, а настроение мое, сами понимаете, было в то утро приподнятое, радостно-возбужденное.
И вместо того чтобы разобраться, я весело крикнул в телефонную трубку:
«Ошибка, дорогой товарищ! Время у нас самое что ни на есть правильное!»
И в ту же минуту я увидел пренебрежительную, издевательскую гримасу на лице чиновника. Волчок быстро подошел к телефону и взял у меня трубку:
«Кто говорит? Пулковская обсерватория? Минуту… я сейчас запишу. Принято. Продолжайте, товарищ, спокойно работать. Советская власть будет оказывать всемерную поддержку науке».
Голос нашего командира звучал твердо и уверенно. И чиновник больше уже не смеялся. Вид у него был весьма растерянный.
«Служба времени Пулковской обсерватории сообщила поправку своих часов, — объяснил мне Волчок и обратился к чиновнику: — Нет ничего удивительного в том, что красногвардеец Русанов не разбирается в астрономии. В главном-то он все-таки не ошибся: время наше самое что ни на есть правильное!»
А через несколько дней мне пришлось поближе познакомиться с Пулковской обсерваторией. Царский генерал Краснов поднял мятеж против Советской власти. Он хотел прорваться в Питер, и его разъезды уже подошли к Пулкову. Вместе с другими отрядами Красной гвардии и мы вышли навстречу врагу. И если бы не Красная гвардия, артиллерия мятежников сровняла бы с землей гордость русской и мировой науки — Главную астрономическую обсерваторию.
Наш отряд после разгрома врага еще несколько дней стоял на охране Пулковских высот. Жизнь обсерватории быстро налаживалась. Научные наблюдения продолжались как обычно, и один из сотрудников обсерватории предложил нам, красногвардейцам, осмотреть, как он выразился, «храм науки».
Впервые в жизни я был на экскурсии, впервые в жизни я взглянул на небо вооруженным глазом. Много лет прошло с тех пор, а я как сейчас помню себя у окуляра, помню яркий, трепещущий в меридианной сетке диск звезды.
Ночью, греясь у походного костра, я все поглядывал на небо, хмурое, осеннее, отягощенное тучами. Но сквозь тучи я видел, как пробирается по небу яркая звезда и подымается все выше и выше… Может быть, это была Вега?.. Я ведь тогда не знал названия звезд. Мысленно я назвал ее своей счастливой звездой. Подошел Волчок и тоже взглянул на небо…
А говорили мы в ту ночь о наших земных делах. Мечтали, делились планами. И я обещал своему командиру и другу, что буду учиться и овладею высотами человеческих знаний. Эта ночь многое решила в моей жизни…
— С тех пор вы и стали астрономом? — не выдержав, спросила Валя.
— Ну, до этого еще было очень далеко, — серьезно ответил Русанов. — Три года я воевал с врагами — с Юденичем, Колчаком, Деникиным, и только в двадцать втором году вернулся в Ленинград и поступил на рабфак, а потом в университет. В Пулково я пришел в начале двадцать седьмого года.
— А Волчок? Что стало с Волчком?! — закричали ребята.
— Он воевал на других фронтах, — ответил Русанов, — и больше я ничего о его жизни не знаю. Настоящий это был человек, пришедший к нам в Питер из маленького уездного города Чистова…
Русанов не закончил фразы. Сережа взволнованно вскочил:
— Из Чистова? — переспросил он. — Из нашего Чистова?
Русанов улыбнулся.
— А я и забыл, что ты тоже из Чистова… Да, в Чистове Волчок родился и вырос, там вступил в подпольную большевистскую организацию. Сколько я помню, — продолжал Русанов, пристально глядя на Сережу, — в нашем красногвардейском отряде были люди со всех концов страны: и москвичи, и питерцы, и нижегородцы, и сибиряки. Что же тут удивительного?
Сережа не отвечал. Ребята шумно благодарили Русанова, просили, чтобы в следующий раз он сам показал, как работает Служба времени.
Сережа не принимал участия в общем разговоре. Он стоял молча, наморщив лоб, нахмурив брови, и заново переживал рассказ Русанова. Ему казалось, что он взглянул в телескоп удивительной силы: прошлое придвинулось к нему совсем близко. В окуляре этого чудесного телескопа он видел молодого паренька в косоворотке, в смятом картузе, темной ночью пробиравшегося по кривым немощеным улицам уездного городка… И того же паренька в кепке, в кожанке, с винтовкой через плечо, идущего впереди отряда Красной гвардии. Дворцовая площадь… Смольный… Пулковские высоты. В окуляре этого телескопа нет центральной нити Пулковского меридиана, но куда более прочная связь соединяет Пулковскую обсерваторию с городом Чистовом.