«Гостем…» — раздраженно вспомнил генерал, нажимая пуговку звонка, над которой значилась надпись: «Е. Г. и С. Я. Дроздовы».
В крохотной квартирке Е. Г. и С. Я. Дроздовых пахло масляной краской и отжавелью. Все вещи и даже обои выглядели такими веселыми, словно и в самом деле им доставляло удовольствие красоваться именно здесь.
— Эту кровать мы купили специально для Вовки, — сказала Лена. — Но он совсем от рук отбился… Даже с днем рождения не поздравил… — добавила она, улыбнувшись.
Котельников пощупал кровать.
— С сеткой… — сказал он и улыбнулся.
В это время открылась дверь — явился Сенечка.
Это был молодой человек, невысокого роста по сравнению с Котельниковым, в хорошем и даже щегольском костюме. Самым приметным в его лице были глаза — черные, блестящие, очень живые…
— Обеденный перерыв? — спросил Котельников, здороваясь с зятем.
— Полагается… — дружелюбно ответил Сенечка.
— Садись, папка, — сказала Лена, накрывая стол свежей скатертью. — Кислые щи, твои любимые…
Котельников сел за стол. Щи действительно были очень хороши. Сенечка ел с большим аппетитом и, блестя глазами, рассказывал о своей последней работе — проекте нового теплохода. Лена преданно и любовно смотрела на мужа. Она много раз слышала его рассказ о будущем теплоходе и хорошо разбиралась в непонятных Котельникову технических выражениях и цифрах. Иногда она вставляла замечание, и, по-видимому, дельное, потому что Сенечка удовлетворенно кивал головой и продолжал рассказывать с еще бо́льшим воодушевлением.
«Если бы после школы Володя пошел в институт, он бы тоже был сейчас инженером, или врачом, или геологом», — думал Котельников. Но, как всегда, этим мыслям сопутствовало чувство гордости за сына, как за офицера-пограничника.
— Мы с мамой в сентябре путешествовали по Волге на прекрасном теплоходе, — сказал Котельников. — Я, кажется, писал вам…
— Да, да, — подтвердила Лена. — Я это письмо Вовке прочла, когда он как-то забежал…
Сенечка засмеялся:
— Вы говорите: прекрасный теплоход? Но если бы вы знали, если бы вы могли представить новый наш будущий теплоход! Это морский тип. И новая Волга позволит…
— И даже потребует… — заметила Лена.
Сенечка удовлетворенно кивнул головой:
— Да, это верно. Когда встанут гигантские плотины под Куйбышевом и под Сталинградом, Волга потребует теплоходы именно такого типа. Они уже будут выстроены. Ведь в Сталинградском и Куйбышевском морях может даже случиться небольшой штормяга…
Лена быстро взглянула на отца, словно говоря: «Видишь, какой он, мой Сенечка!..» И на взгляд дочери Котельников ответил понимающим взглядом.
Зазвонил телефон. Сенечка взял трубку.
— Вас, Григорий Макарович.
Котельников услышал голос начальника отряда. По мере того как он слушал, взгляд его оживлялся.
Обычно лицо Котельникова казалось малоподвижным. Этому способствовал спокойный взгляд глубоких светло-голубых глаз. Но близкие люди знали, что под влиянием душевных перемен взгляд его приобретает живость, глаза темнеют, и тогда черты лица становятся волевыми, смелыми, а линия рта под широкими усами — жесткой.
— Сейчас я буду у вас, — сказал Котельников и, повесив трубку, прошел в переднюю и быстро оделся.
— Ты ночуй у нас, слышишь, папка! — крикнула Лена вслед. — Спать мы тебе приготовим, как ты любишь.
Последних ее слов Котельников не расслышал.
— Да, постарел наш генерал, — сказал Сенечка, — постарел…
— Папа? Постарел? Нет, такие, как он, не стареют. Тут другое…
Начальник отряда сообщил Котельникову по телефону: «Сторожевик обнаружил нарушителя. Моторная лодка вошла в наши территориальные воды и на большой скорости направляется к советскому берегу».
Когда генерал приехал в штаб отряда, с корабля уже радировали о задержании нарушителя границы.
— Нарушитель поднят на корабль, — доложил начальник отряда, довольный отличной работой своих подчиненных. — Идут по направлению морской базы. Шторм — восемь баллов, — подчеркнул он, словно бы и шторм должен был быть поставлен в заслугу пограничникам.
— Машину! — приказал генерал. — Я сам поеду. Ждите распоряжений. Связь с центром обеспечиваете вы.
Через час он уже был на стоянке погрансудов.
— Товарищ генерал, — повторил начальник заставы, — прошу вас зайти в помещение. Дело не скорое. В такой шторм кораблю трудно пришвартоваться.