— Совершенно правильно, товарищ генерал, ошибка…
— Нарушитель просил вас дать ему закурить? — строго спросил Котельников.
— Так точно, просил, товарищ генерал, когда подошли к берегу.. «Казбека» я ему не дал. Предложил «Самородок».
— И что же? Он потребовал свой «Казбек»?
— Никак нет, товарищ генерал. Заявил, что «Самородок» ему еще больше «Казбека» нравится.
— Господин со вкусом… — заметил Котельников, ногтем вскрывая пачку. Не торопясь он стал рассматривать каждую папиросу в отдельности, осторожно, чтобы не испортить гильзы, вытряхивал табак. — Ну вот… — сказал он с видимым удовлетворением. — Посмотрите, товарищ Пригонько: на гильзе проступают столбики цифр?
— Ясно вижу, товарищ генерал. Семь, девять, восемь, четыре, шестнадцать, девятнадцать… С поличным… — сказал Пригонько, с восхищением глядя на генерала.
— С поличным? — Лицо Котельникова было озабочено. — Пока что это только цифры, товарищ Пригонько. Только цифры — и ничего больше.
В дверь постучали.
— Войдите, — разрешил Котельников.
— Привели нарушителя, товарищ генерал.
— Давайте его сюда.
Едва только нарушитель переступил порог, как сразу же обратился к генералу с шумной и многословной речью. Переводчик повторял за ним каждую фразу.
Во всем виноват шторм. Именно он сыграл злую шутку с любителем рыбной ловли и прогулок на моторной лодке. Советские моряки действовали отважно… О! Очень отважно…
Котельников, чуть склонив голову, слушал переводчика, разглядывая нарушителя.
Это был еще не старый человек, но уже лысый, с лицом на первый взгляд неприметным. Неясного цвета глаза. Нечисто выбритые щеки. Черты лица соразмерны, но в них нет ничего примечательного. Казалось, природа еще при рождении этого человека резинкой стерла с его лица все характерное и запоминающееся. Да и в дальнейшем, видно, резинка не раз гуляла по этому лицу, тщательно удаляя следы душевной работы.
— Почему на вас пальто наподобие тех, что нынче осенью продавались в Центральном универмаге Мосторга? — неожиданно спросил генерал.
Нарушитель засмеялся: он никогда в жизни не слышал о таком универмаге.
— Моз-тор… — повторил он, коверкая слова. — Пальто приобретено в магазине «Мечта джентльмена».
— И там же вы приобрели брюки галифе? — спросил генерал.
— Что это значит?
— Отвечайте на вопрос.
— Да, в том же магазине, — сказал нарушитель, пожав плечами.
— И сапоги?
— Не помню, право…
— Отметьте в протоколе, что нарушитель не помнит, где он купил русские сапоги, — обернулся генерал к начальнику заставы.
— Нет, почему же, — выслушав перевод, сказал нарушитель, — сапоги подарил мне председатель нашего яхт-клуба. Они непромокаемые…
— Председатель вашего яхт-клуба подарил вам и эти папиросы? — указал генерал на пачку «Казбека».
— Нет, — отвечал нарушитель. — Папиросы куплены в киоске.
— В Москве? — равнодушно спросил Котельников.
— Кажется, генерал принимает меня за советского русского? Но я не советский русский…
— Не сомневаюсь в этом, — все с тем же равнодушием сказал Котельников.
— Моя фамилия Джордж. Уилки Джордж. Я прошу поскорее связаться с консульством моей страны и объяснить мое положение. Вам подтвердят мое имя и… и то, что на моей родине курят советские табаки.
— Вполне возможно, — сказал Котельников. — Что касается вашей просьбы, мы о ней подумаем. Так вы говорите: Уилки Джордж?
— Да, да. Вам подтвердят.
— Вполне возможно, вполне возможно, — повторил Котельников. — А как вы объясните происхождение цифр на этой гильзе? Попрошу взглянуть…
— Я не понимаю… — начал нарушитель.
— Ну что ж тут может быть для вас непонятного?.. Пачка папирос, как известно, была у вас изъята. Недолгий, но тщательный осмотр обнаружил шифровку.
— Осмотр моих папирос? — удивился нарушитель и с интересом взглянул на гильзу. — Да, да, в самом деле проступают какие-то цифры. — Он вдруг засмеялся. — При чем же здесь я? Папиросы эти советские, и отвечают за них те, кто их делает. Я не в силах объяснить… — он развел руками.
— Уведите нарушителя, — приказал Котельников.
Нарушителя увели, генерал простился с Пригонько:
— Объявите экипажу благодарность. Надеюсь в самое ближайшее время быть у вас.
— Машина готова, — доложил начальник заставы.
— Выпроваживаете начальство? — улыбнулся Котельников.
— Что вы, товарищ генерал?
— А что, если я останусь у вас ночевать? Печка протоплена, кресло богатое…