Часто со мной едут на броне десантники. Ребята неразговорчивые, их тошнит без привычки, держатся за жалюзи двумя руками. Молча сидят, не отвлекаются, не спят. Видимо, боятся танка. И уважают его, броневого дьявола.
Ночью, в темноте, на каждом привале командиры стрелковых взводов бегают от танка к танку и пересчитывают своих десантников.
— Раз, два, три, четыре… Все!
И опять едем дальше.
Рычат двигатели, вздрагивают лесные опушки, качается луна в небе. Едем и едем вдоль линии фронта. Что там задумали наши генералы? Наверное, какой-нибудь новый котел готовят для фрицев.
На обочине дороги машина с рацией. Такая же, как у Марины. Громоздкая, напоминает нашу колымагу-покойницу, за которой гонялись немецкие самолеты. Ехать в кузове такой машины все равно, что в железном ящике. Ничего не видишь и не слышишь. Без привычки жутко. А девушки ездят.
15
После марша капитан Климов поставил танки на окраине леса. Как всегда, пушками на запад.
Впереди голая высота, а что там за ней, не видно, наверное, лес. За эту высоту вечером прошла пехота.
— Ты бы все же установил связь с соседями, — посоветовал я Климову.
— Отдохну немного и схожу, — ответил Климов, залезая под брезент, разостланный у машины.
Я пожелал ему спокойной ночи и направился к лейтенанту Косыреву: давно взял себе за правило ночевать у своих комсоргов.
Под утро меня разбудили пулеметная трескотня и глухие, но недалекие орудийные выстрелы. Прислушался: за высотой ревели двигатели.
Солнце еще не взошло, но над поляной звенели жаворонки. Небо было белесое, облака-перышки неподвижно висели над самым горизонтом.
Я подошел к Климову:
— Ты не знаешь, что это там за перестрелка?
— Наверное, наша пехота в атаку пошла, — зевнул и потянулся Климов, передернул кобуру с пистолетом с живота на бок и улегся поудобнее. — Эх, храпануть бы еще минуток двести!
Стрельба не прекращалась.
— Ты ходил вчера к пехотинцам? Что за подразделение расположилось там?
— Пусть они к нам приходят, если им нужна связь с танками.
— Странно ты рассуждаешь.
— Как уж могу.
Кто-то закричал:
— Товарищ капитан! Товарищ капитан!..
— Что там такое? — вскочил Климов.
— Бегут…
Не выходя из-за деревьев, мы стали смотреть на высоту, — по ней бежали наши пехотинцы. На плащ-палатках тащили раненых.
— Это что еще такое! — закричал Климов, — А ну, назад!
Но пехотинцы не остановились. Может быть, они даже не слышали слов Климова. Взмыленные, тяжело дышат. И не говорят, а хрипят:
— Там — танки… «Тигры»! Много!
— «Мно-о-го»! — передразнил Климов. — Трусы несчастные! Где ваш командир?
— Я — командир, — ответил сержант, которому два бойца перетягивали бинтом раненую руку.
— Я спрашиваю, где офицер?
— На офицерскую землянку наехал танк. Мы держались, сколько могли. А потом решили отходить.
— Сами решили?! — усмехнулся Климов. — Паникеры! А ну, марш на свои позиции. Бегом!
Пехотинцы побежали назад, навстречу мелькающим цепочкам трассирующих пуль.
— Никакого порядка! — сказал Климов. — Никаких там «тигров» нет. У страха глаза велики.
— Я не думаю, что здесь только страх.
— Ты всегда думаешь особенно.
— Ты бы прикрыл их огнем.
— Прикроем, — и он полез в башню.
«Тигров» мы не видим, слышим только рычание двигателей и грохот, лай пулеметов.
— Что-то ты побледнел? — смеется Климов. — Или и у тебя…
— Да, и у меня… — Я прошу его примирительно: — Готовь роту к бою.
Климов мимо ушей пропускает мои слова.
Стрельба усилилась, она была теперь где-то рядом, за бугром. И вдруг из-за него снова побежали наши пехотинцы. Сержант, раненный в руку, показывал солдатам в сторону наших танков: надо, мол, туда, они нас прикроют.
Климов зло выругался и стал спускаться в башню:
— Сейчас я им порядок наведу!
— Да ты с ума спятил? — Я ухватился за люк.
— Паникеров защищать?! — Он оттолкнул меня.
И тут же раздалась пулеметная очередь.
— Климов!..
Широкие башни «тигров» поднимались из-за высоты. Я бегу к пехотинцам, кричу им, чтобы они отходили скорее в лес, но они меня не слышат, лежат и окапываются прямо на голой высоте. Только мелькают лопатки. Через несколько минут здесь пройдут «тигры»!
— Ребята! Эта позиция не годится.
Но они лежат. Наконец мне удается отвести пехотинцев в лес. Туда же отводит свои танки и Климов. Но, видимо сообразив, что делает глупость, дает команду: «Отставить!» Зовет меня: