Феннер кивнул. Как, во имя Господа, чёртов стрелок разнюхал про Фаулнис? Вопрос жёг язык, однако, спросить значило дать понять Лоуфорду, что Феннер замазан в афере гораздо сильнее, чем собеседник мог себе представить.
— Доказательств у бедняги нет. — продолжал Лоуфорд, — Я уговорил его ничего не предпринимать до послезавтра, пообещав, что сам всё улажу. Улажу, как вы считаете, ваша Милость?
Феннер наклонил голову. Ему предлагали сделку. Сделку не с безумным воякой, чьё неистовство и непредсказуемость пугали министра до слабости в ногах, а с таким же, как сам Феннер, здравомыслящим политиком, для которого компромисс — не пустой звук, а единственно возможный способ разрешения противоречий.
— Есть предложения, сэр Уильям?
— Так, мысли. — Лоуфорд затянулся сигарой.
Феннер понимающе улыбнулся. Сэр Уильям хотел поторговаться.
— Видите ли, Ваша Милость, я очень многим обязан майору Шарпу, даже жизнью своей. Так что вы не осудите мою готовность помочь ему выпутаться из этой щекотливой ситуации. Мне бы не хотелось, чтобы его наказали, или его карьера пресеклась. Наоборот, он достоин дальнейшего продвижения, ведь все его поступки продиктованы исключительно служебным рвением.
— Он в Лондоне? — уточнил Феннер.
— Я этого не говорил, но где бы он ни был, два дня он будет кроток, как агнец.
— Чего хочет ваш агнец?
— Свой батальон.
Феннер приторно улыбнулся, глядя в глаза Лоуфорду:
— Право, если батальона не окажется на Фаулнисе, то что же ваш майор рассчитывает получить?
Намёк был прозрачен. Возможности военного министра позволяли стереть лагерь на Фаулнисе с лица земли: растыкать солдат по законным лагерям других полков, здания уничтожить, превратив остров в пустырь, каковым он и являлся в течение столетий. С другой стороны, и Феннер, и Лоуфорд сознавали, что подобная мера чревата изрядными хлопотами и, самое главное, повлечёт приостановку на неопределённый срок всей отлаженной системы выдаивания барышей, а человек с аппетитами лорда Феннера охотнее лишится глаза, чем дохода. Сэр Уильям осторожно сказал:
— Майор Шарп — отличный командир, деятельный, талантливый. Он достоин того, чтобы командовать батальоном стрелков, скажем… в Америке. Там тоже гибнут наши солдаты, а хороших командиров не хватает.
— Америка? — уголки губ Феннера приподнялись. Жалкая, третьестепенная заварушка за Бог знает сколько километров от Европы, — Что ж, думаю, это можно устроить. При условии, конечно, что он будет держать язык за зубами.
— Доказательств-то, Ваша Милость, у него всё равно нет.
Феннер задумался. Единственное доказательство, которое могло бы угрожать ему, финансовые документы аукционов, хранились в безопасном месте. Майор Шарп может, конечно, найти кого-то из солдат, подготовленных в Фаулнисе, но что это докажет? По бумагам они все переведены из запасного батальона Южно-Эссекского полка. Офицерам же тех подразделений, куда солдат продали, болтать невыгодно, сами замазаны. К тому же из офицеров о лорде Феннере известно лишь Гирдвуду.
Сэр Уильям бросил окурок в пустой камин:
— Не хочу торопить вас с решением, Ваша Милость. Вы позволите навестить вас завтра?
— Извольте. — лорд встал, — Америка?
— И командование батальоном. Не меньше. — напомнил Лоуфорд. Шарпа повысят, скандал будет замят, правительство удержится, и сэр Уильям, надо полагать, не останется без награды.
— Конечно, конечно. — министр встал и протянул руку, указывая гостю путь, — Я у вас в долгу, сэр Уильям. В наше время люди столь благоразумные и трезвомыслящие — редкость. Мы непременно найдём достойное применение вашим доблестям.
— О, благодарю, Ваша Милость! Благодарю!
Должность в правительстве, млел про себя Лоуфорд. Должность доходная и малообременительная.
Дверь на улицу лорд Феннер открыл лично, не вызывая слугу:
— Что ж, до завтра.
Лондон укрыла густая вуаль сумерек. Сэр Уильям широко улыбнулся своему форейтору, поднимаясь в экипаж. Всё прошло, как по маслу. Шумихи не будет. Ричард Шарп (он всегда нравился Лоуфорду) получит под начало целый батальон «зелёных курток». И никто не пострадает, разумеется, кроме тех, против кого будет теперь сражаться Шарп. Им-то придётся несладко. Как по маслу прошло.