Своего непутевого брата, сумрачного невозмутимого Ивана – нашел Лешка с кем дружить! – и горбоносого очкарика Шульмана – снова стишки свои дурацкие кропает, даже здесь, в кафе – Лена бы Поле простила.
Но не Сашу Карелина!
И тем более, не Игоря Скуратова.
Сашу она знала с самого раннего детства. Сколько помнила себя, столько и Карелина. Лешка с ним всегда дружил, они одиннадцать лет за одной партой в школе просидели.
Лена привыкла к Сашиному шутливому ухаживанию, к его клятвенным заверениям, что непременно на ней женится, вот только ей, Лене, нужно немного подрасти. Кирсанова искренне считала Сашу чуть ли не своей собственностью, вечным пажом, и тут из-за какой-то драной веснушчатой кошки…
У Лены кулаки непроизвольно сжимались, когда она ловила на Поле слишком пристальный, внимательный взгляд Карелина!
А Игорь?!
Его невозмутимость вошла в поговорки. Лена лишь из-за Скуратова поступила в местный университет, не поехала в Москву или Питер – а мама предлагала, даже настаивала – и ради чего ее жертвы?
ОН расспрашивал об этой деревенской простушке.
С самым равнодушным выражением лица.
Будто ее, Лену, можно обмануть!
А потом пригласил Аполлинарию танцевать. Ловко опередив брата, Сашку Карелина и Ивана.
Изнемогающая от злости и тревоги Лена кружилась с Карелиным и не спускала глаз с ненавистной пары. Не хотела смотреть, но ничего не могла с собой поделать.
Она видела, как противная рыжая девчонка вздрагивала и краснела от ЕГО прикосновений. Видела, как Игорь с напряженным, непонятным ей интересом всматривался в розовое от смущения лицо, пытаясь поймать Полин взгляд. Видела, как он старательно пытался ее разговорить, а с ней, Леной, молчал как рыба. Лене самой пришлось искать темы, и она несла всякий вздор, вспоминая о котором хотелось провалиться сквозь землю или даже умереть.
Лена видела, как Скуратов внимательно вслушивался в Полины короткие ответы. Видела его сильную руку на Полиной тонкой талии и нешуточно страдала.
Кирсанова с горечью вспомнила бабушкины упреки – мол, за ее злостью ничего кроме эмоций нет, она винит в своих неудачах любого, только не себя, значит – жизнь Лены будет никчемной и жалкой, она не борец, а жертва – и попыталась успокоиться. Внезапно захотелось понять, что происходит, почему этот долгожданный вечер вдруг оказался испорчен, не по ее ли вине, может быть, бабушка права…
Лена горько усмехнулась: бабушка слишком часто оказывалась права!
Лена бесцеремонно дернула Карелина за воротник черной шелковой рубашки, ее голос дрогнул:
–Ты меня уверял, что друг, это правда?
–Конечно, солнышко, – вяло улыбнулся Саша. – Я даже единственную племянницу заставил в честь тебя назвать, ты же знаешь.
–Если я задам пару вопросов, ответишь честно?
–Смотря какие вопросы...
–Они для меня важны, этого мало?
Саша усмехнулся. Нежно поцеловал Лену в лоб – «Как младшую сестру», – угрюмо отметила девушка – и добродушно согласился:
–Постараюсь.
Лена кивнула на нежданную соперницу – Поля с Игорем как раз оказались рядом – и сипло спросила:
–Что вы к ней все липнете?
В ее голосе зазвенели злые слезы. Лена с силой стукнула Карелина кулачком в грудь.
–Ну что же ты молчишь?!
–Э-э… думаю. И потом: все – это кто?
–Издеваешься?!
–Ни в коей мере.
–Я не слепая! Лешка с ума сошел, как эта рыжая кошка у нас работать стала. Шульман вон стихи строчит, прямо на салфетке – чокнуться можно! Я заглянула, а там… – И Лена гнусаво продекламировала: – «Янтарный взгляд, и меня нет, исчез, погиб иль растворился, остался солнечный сонет, прими на память, меня нет, я в нем как мог тебе раскрылся…»
–По-моему, неплохо, – осторожно заметил Саша.
–Графоманство, – гневно отрезала Лена.
–Ну, каждый имеет право сходить с ума по-своему. Левка пишет стихи, кому от этого плохо?
–Ты дурак или притворяешься? Он же о НЕЙ пишет!
–Да с чего ты взяла?
–«Янтарный взгляд» – у меня, что ли?!
–Ну…
–А «солнечный сонет» – намек на ее мерзкие рыжие волосы!
Лена всхлипнула. Саша крякнул. Осторожно приподнял ее подбородок и заглянул в мятежные голубые глаза:
–Детка, да ты никак ревнуешь?
–Никогда! Я просто… просто…
–Да?
–Хочу знать, что в ней есть такого, чего нет во мне!
Саша озадаченно молчал.
–Ты обещал… правду! – Лена сморгнула невольные слезы и прерывисто пробормотала: – Лешка влюблен, Шульман стихи в ее честь пишет, а ты… я же видела! И Игорь вон с ней танцует, меня расспрашивал не о других, о ней, почему, не понимаю…
Саша бросил угрюмый взгляд на тонкую фигурку в скромном сиреневом платье и криво улыбнулся: сам не мог понять, чем его так притягивала эта рыжая худенькая девчонка. Ведь ничего в ней особенного. Карие глаза – пусть очень светлые, прозрачные, с золотистыми искрами вокруг зрачков – и россыпь мелких веснушек вокруг тонкого носа.
Лена Кирсанова рядом с ней – настоящая красавица. Яркая, высокогрудая, длинноногая. Но Сашин взгляд независимо от его воли почему-то прилипал именно к Аполлинарии.
«Я даже не знаю, кто она, – хмуро признался Карелин. – Та самая оборванная туземка на берегу Шексны? Полька, прикидывающаяся мальчишкой? Ее сестрица-близнец Аполлинария, если Полька не врет, и она действительно существует? Или их трое, чертовых близнецов, мальчишка и две девицы, и на троих одно имя, только в свидетельствах записали чуть по-разному: Поля, Аполлинарий и Аполлинария? – все может быть, идиотов на белом свете хватает...»
Карелин пожал плечами: рыжая шельма держалась как партизан, куда там простодушному – простодушной? – Польке. Вообще никак не реагировала на его подначки, ни разу не покраснела и не смутилась. Молчала как рыба и упорно держала ресницы опущенными, как Левка умудрился перехватить ее «янтарный взгляд» – непонятно.
Или троица в сговоре?!
Скажем, Полька и Аполлинарий держатся вместе, иногда меняясь местами, вот Игореха и заблудился меж ними, как в трех соснах. А с этой девицей – допустим, она действительно Аполлинария – сладкая парочка поссорилась, они-то явно проще сестры. Ленкина подруга в сиреневом платье, если уж честно, рядом с Полькой – Аполлинарием? – настоящая принцесса.
Одна?
Двое?
Трое?
Да он с ума сойдет, пытаясь разрешить эту загадку!
Карелин нехорошо улыбнулся: может, ему завтра припереть Игорехиного приемыша к стене – стянуть с него футболку, скажем – и заставить во всем признаться? Покаяться заставить, короче, ведь изоврался, стервец…
Не выйдет.
Карелин отлично помнил Полькин взгляд – бешеный и невероятно упрямый. Почти как у Скуратова. Стянешь с него – с нее?! – футболку, и что дальше?
Убьет ведь.
Или сбежит.
Саша сочувственно посмотрел на несчастное личико Лены Кирсановой. Нежно провел пальцем по ее щеке и небрежно бросил:
–Знаешь, рыжие всегда чем-то нас притягивали, они выделяются из толпы, уж очень яркие…
–Считаешь, если перекрашусь, – ядовито буркнула Лена, – Шульман начнет посвящать стихи уже мне?
–Ну…
–Я хочу понять! Просто понять.
–Э-э… она естественна.
–А я нет?!
–Ты… стараешься нравиться. Говоришь не то, что хочешь, а то, что считаешь нужным. Что, по-твоему, привлечет внимание. Еще… кокетничаешь.
–Это плохо?!
–Нет. Просто в этом разница.
–И все?
–Разве мало?
Лена опустила голову. Саша торопливо сказал:
–Зато ты красавица, а она…
–Дурнушка? – вызывающе перебила Лена.
–Нет. Она – это она, но не красавица, это уж точно.
–Чего ж вы с нее глаз не сводите?!
–Она… настоящая.
–А я… кукла?!
–Очень красивая куколка, поверь мне.
–Даже сейчас?
–Сейчас нет. Но это вряд ли надолго. Оставаться собой нелегкий труд, по себе знаю.
–Слишком умный? – раздраженно прошипела Лена.
–Солнышко, пощади. Я просто старался быть честным, как ты просила.