Венька опять затряс головой.
— Давай милиционера угостим, — придумал он. — Которого мы дразнили.
— Давай.
Они пошли через улицу. И собачонка за ними.
Милиционер от удивления палочку свою забыл опустить.
— Очень извиняемся и очень просим вас попробовать смеху, — храбро сказал Венька, протягивая кулёк.
Тот нахмурился, подумал.
— Разве потому, что извиняетесь.
Отсыпал горсточку смешинок и попробовал. И заулыбался:
— Вполне, я бы сказал, съедобно.
— Знаете что, — предложил Венька, — пойдёмте к нам в школу на спектакль. Посмотрите, как я короля буду играть.
— Короля? С таким фонарём? — подпрыгнул Абдулка.
— А что? — сказал милиционер. — Ещё ни в одном театре не было королей с фонарями.
На углу сигналили машины. Шофёры высунулись из дверок. Милиционер вдруг спохватился, что долго их не пропускает, засмеялся и лихо им откозырял:
— Извините. Вынужден удалиться.
И все трое побежали в школу. И рыжая собачонка мчалась сзади и с азартным лаем хватала их за штаны.
А машины так и стояли на углу и не смели без постового двинуться с места. Шофёры разводили руками, ругались и хохотали.
Пришли как раз к началу спектакля. На сцене беготня и переполох. Не из-за Веньки, из-за того, что Фроська-Ворона потеряла одно крыло, а в стене дворца Снежной Королевы кто-то прожёг дыру.
В общем, спектакль прошёл весело. Венька так изображал побитого короля, что ребята покатывались со смеху.
А Падеж Петрович потом спросил его, показывая на синяк:
— Почему ты до сих пор не разгримировался?
Венька еле удержался, чтобы не расхохотаться. И побежал в зал, к Абдулке и милиционеру.
Девяносто три лягушки
Лягушки жили у Пеки в трёхлитровой банке между оконными рамами. В тёплые дни они начинали шевелиться, и казалось, что в банке пульсирует тёмное, похожее на спрута, существо.
— Мерзость какая, — говорила мать. — Выбрось ты их.
А Пека ей объяснял, что это лучшая нажива для зимней рыбалки, что на каждую он поймает щуку или судака.
За окном сыпался снег, а на реке ещё гуляли свинцовые волны и бились об осиротевшую пристань. Засыпая, Пека думал о пятнистых рыбинах с красными плавниками: он будет вытаскивать их из-подо льда и бросать на солнечный снег — мокрых, с вытаращенными от удивления глазами. Однажды ему приснилась соседка, тётя Феня Одноморж — она смотрела из воды сквозь лунку и спрашивала, куда он дел кран от умывальника.
Тётя Феня не дает Пеке проходу. Она доказывает его матери, что детей надо воспитывать ремнём, а когда открывает Пеке, дверь, говорит басом, уставив в бока короткие руки:
— Кррраса-а-авец!
Пека всегда являлся с улицы красавцем: то грязью заляпан, то в снегу с головы до ног.
Пришли, наконец, морозы, и река встала. С крыши старой колокольни Пека увидел мальчишек на тёмном льду. Сердце сладко заныло.
Весь вечер он перебирал жерлицы и удочки. Лёг спать и подумал, что лягушек надо бы вытащить из-за окна, чтоб они отогрелись в комнате и проснулись. Вынес банку в тёмную кухню и поставил у батареи. И сдвинул крышку, чтобы дать им больше воздуха.
Ночь была синей, с редкими неяркими звёздами. Прямо напротив окна выплывала бледная, обкусанная с краю луна.
Сквозь сон Пека слышал возню и крики в комнате тёти Фени. «Наверное, опять мебель переставляют, — подумал он. — Зачем это делать ночью?»
А лягушки отогрелись возле батареи и задёргались. Им было тесно в банке, и они отталкивали друг дружку лапами. Стали выпрыгивать и шлёпаться на пол.
Дверь в комнату тёти Фени была приоткрыта, на пол падала жёлтая полоска света. Чёрный лягушонок вякнул и заскакал к свету. Он ещё не совсем проснулся, ноги не хотели слушаться, и он почти полз на брюхе.
Тётя Феня читала в постели. Глаза стали слипаться, и она поднялась, чтобы погасить свет. Потянулась, широко зевнула и застыла с открытым ртом — на коврик к её ногам прыгнул лягушонок.
— Ай! — взвизгнула она и с необъяснимой для себя ловкостью запрыгнула на кровать. Пружины тоже взвизгнули и прогнулись под её тяжестью.
В приоткрытую дверь прыгали ещё лягушки — маленькие, глазастые, белобрюхие. Их было много. Они ползли по коврику, лезли под кровать и шифоньер. Одна вспрыгнула даже на книжку, выпавшую у тёти Фени из рук.
Тётя Феня начала мелко дрожать и ткнула под бок спящего мужа Сим Симыча.