Бети пыталась разыскать мать, но никто не, знал, куда Люси ее повела. Мобильного телефона ни у одной из них не было, и только ближе к вечеру, когда Дженни пришла домой, она узнала, что Джо стало тяжело дышать и «скорая» увезла его в отделение неотложной помощи клиники «Ливанские кедры».
Когда Дженни с осунувшимся, иссохшим от ужаса лицом протиснулась сквозь занавес в кабинку мужа, Джо по обыкновению ухмылялся ей с больничной койки, и Бети, отойдя от испуга, оставила его в покое.
— Еще в обед, когда ты пришла в офис, он понял, что с ним неладно, — кипятилась Бети, — и все равно продолжал распаковывать свои апокалипсисы!
— Мы говорим себе, — сказал Джо: — «Если я делаю то, что делаю, когда у меня все в порядке, значит, у меня все в порядке».
— Чему ты улыбаешься! — Бети была вне себя.
— Ну Бети! — одернула ее Дженни.
— Я еще жив, — сказал Джо.
— А ты знаешь, как Эл тебя называет за глаза? Ухмылкин!
— Бет, прошу тебя!
— А Бенедикт говорит, ты родился с этой ухмылкой античной маски.
В палату вошла доктор Мириам Хаддад, миловидная молодая женщина. В руках она держала историю болезни Джо.
— Все ваши витальные параметры в норме, но доктор Стимсон, заведующий отделением, хотел бы оставить вас до понедельника в надзорном отделении. Понаблюдать, что и как.
— Бети, дорогая, — говорит назавтра Дженни, — ну зачем тебе здесь сидеть? Никакой необходимости тут нет.
— Если так, почему ты не уходишь? — возражает Бети. — Если ты остаешься, с какой стати мне уходить?
В результате остаются обе.
— И почему он лежит? Не так уж он болен. — Бети встает, идет к телевизору, включает его. Джо поворачивается набок — смотреть старый фильм. Смокинг героя свидетельствует, что у него есть талия. А еще он широкоплечий и поджарый. И этот герой в смокинге лезет из окна.
— Выключи, — просит Джо.
— Почему? — спрашивает Бети.
Мужчина в смокинге стоит на узком карнизе, носки лакированных туфель нависают над бездной.
— Выключи, — повторяет Джо.
— Ну выключи ты этот телевизор, Бети, — просит Дженни.
— И не подумаю.
Джо отворачивается к стене, но время от времени поглядывает, что там с этим героем в смокинге, а тот раскинул руки, ощупывает стену позади и медленно продвигается по карнизу, поглядывая на крошечные машинки, проносящиеся далеко-далеко внизу. Джо садится, силится выпростаться из простыни и нащупать ногами пол.
— Ты куда собрался? — спрашивает Бети.
— В ванную.
— Ну Бети! — умоляет Дженни.
— Что с ним?
— Ему нездоровится.
— Он вполне здоров. Доктор говорит, что его витальные параметры в норме!
Дженни и Бети смотрят фильм. Они слышат, как Джо ходит по тесной ванной.
— Папа! Можешь выходить! Он нашел окно и влезает внутрь.
— Бети, прекрати.
— Бети, прекрати что?
Джо выходит из ванной и ложится. Все смотрят фильм. В комнате, куда влез мужчина в смокинге, стоит письменный стол. Мужчина открывает верхний правый ящик, берет первую попавшуюся вещь, бросает ее обратно, вынимает следующую. Ни одному зрителю не усидеть, пока он и впрямь искал бы то, что ему нужно, поэтому мужчина сразу открывает нижний ящик. Он повернулся спиной к двери, хотя в нее в любой момент может войти человек с пистолетом.
— Выключи, — просит Джо. — Ради бога, выключи.
— Да что с тобой! — кричит Бети.
Дженни встает, выключает телевизор.
— Милая, принеси мне кофе, — просит она.
— Широко Открытый Глаз не в силах смотреть на идиота на карнизе в идиотском фильме! — срывается на крик Бети.
— Прошу тебя, Бети.
— Собиратель апокалипсисов! — бросает Бети уже от двери.
По пути к дому Бети смиряется с тем, что мать держит ее сжатую в кулак руку. Блаженная передышка — Дженни тянется к своему ребенку. Чутье ей подсказывает, что улыбающиеся друг другу матери и младенцы, как и чересчур впечатлительные таксисты, у дочери умиления не вызовут, и Дженни сама начинает сомневаться, так ли уж они важны, эти милые мелочи, отчего ее рассказ теряет краски.