— Ты полюбишь меня и таким, правда? — не унимался я (однако щекой старался не дергать). — Шрамы украшают мужчину.
— Тебя украсит лишь один — от секиры палача!
Нашу пикировку прервала чья-то уверенная поступь в коридоре. Затем в дверь осторожно постучали. Я изумился. В этой гостинице вышибание дверей — обыденное дело, а простой удар сапога в дверное полотно — верх вежливости.
Впрочем, изумлялся я недолго. Подошедший к номеру человек вошел, не дожидаясь ответа на свой стук.
— Сенешаль Ги де Маньяр, служба королевского прево, — отрекомендовался пришелец. На вид было ему лет тридцать. Чуть выше среднего роста, худощавый, пластика движений гибкая, отточенная, опасная … На пальце сверкал перстень с камнем рубинового цвета. Но был то не рубин — орханит. Вот даже как… Неплохо для провинциального сенешаля.
— Можете не представляться, я посмотрел ваши имена в гостиничной книге. Лихо вы разобрались с людьми Рыжего, поздравляю…
Изабо буркнула что-то неразборчивое. Оставшийся сейчас в ее распоряжении арсенал позволял штопать рассеченные щеки — и не более того. Хотя, может быть, сестричка и затаила что-то на черный день… Но едва ли. Трудно придумать что-то чернее того переплета, в который мы угодили тут по ее милости.
— Вы захватили кого-то из тех, кто оставался на улице? — спросил я.
— Увы… — помрачнел Маньяр. — Кони у них оказались не в пример нашим.
— Вообще-то я знавал здешнего сенешаля… — осторожно сказал я. Обвинять в самозванстве человека, чьи солдаты наводнили гостиницу, не хотелось.
— Старика Роже Ютена? — уточнил Маньяр. — Он-то мне и продал должность два месяца назад. Я, знаете ли, сын владельца старинного, и, скажу не хвастаясь, весьма богатого майората. Но — третий сын. Вот и приходится искать счастья на чужбине.
С этими словами сенешаль занялся странным делом — внимательно осмотрел один угол номера Изабо, второй… Словно надеялся, что именно здесь притаилось ожидающее его на чужбине счастье.
— Вы что-то ищите? — спросил я, уже зная — что.
— Где-то тут должен быть мой любимый ручной паучок… — ничуть не смутился Маньяр.
— Не этот ли? — Я поднял крышку с медальона матери (лишь его я успел взять с собой перед попыткой прорыва). Под крышкой оказалось достаточно места — и там удобно устроился паук — тот самый, с рубиновой искрой на брюшке.
— Именно он, — подтвердил сенешаль. Осторожно отлепил от брюшка крупинку орханита, убрал в крохотный серебряный футлярчик. И небрежным щелчком отправил «любимого паучка» на пол.
Изабо медленно багровела от злости. Поднеся к уху свой перстень, Маньяр мог с расстояния в пару лиг прекрасно слышать все, что говорилось поблизости от крупинки… Вот так-то, сестрица. Не стоило брезгливо воротить нос от обитателя паутины, стоило присмотреться повнимательнее.
Но теперь игра пошла в открытую. Сенешаль знает, что мы знаем, что он знает…
— Кстати, мессир Арноваль, — Маньяр изобразил широкую и добрую улыбку, — повторите еще раз, что вы говорили о местонахождении принцессы Иветты?
Глава 4
Пожалуй, я становлюсь похожим на главного персонажа сказочки о Майэле-простаке — ко мне тоже липнут все встречные. Липнут и навязываются в попутчики…
Городок со звучным названием Гран-Аржан-сюр-ривьер мы покинули вчетвером — я, сестрица Изабо, старина Брок и Маньяр. Вчетвером — если не считать полусотни конных лучников, сопровождавших сьера сенешаля.
Лучники, кстати, оказались достаточно странные. Нетипичные. Какие-то уж больно серьезные и молчаливые. Не слышалось от них ни ядреных солдатских шуточек, ни божбы, ни клятв продырявленным чревом святой Бастианы — без которых, как известно, не обходится ни один уважающий себя лучник. Около полудня мы проехали мимо придорожной корчмы — и, удивительное дело, не раздался столь знакомый любому командиру невнятный ропот, намекающий, что неплохо бы промочить глотку. Более того — ни единого алчущего взгляда, брошенного в сторону заведения, я не заметил… Чудеса.
Мне слишком часто доводилось и командовать лучниками, и сталкиваться с солдатами королевского прево, чтобы оценить такое небывалое поведение людей Маньяра.
Сам сенешаль вызывал не меньше подозрений.
Судя по гербу, украшавшему его притороченный к седлу щит, происходил сьер Ги из луайанской ветви Маньяров. Ну и зачем, скажите ради Девственной Матери, оказался он в здешней глуши, так далеко от родных мест? И даже не на кормной должности субпрево при ставке наместника — но сенешалем?! Сенешали прилегающих к столице округов — совсем иное дело, в Пограничье же эту лямку тянут дворянчики из захудалых родов, а зачастую и офицеры, выслужившиеся из простонародья…