После ухода шефа возобновились разговоры, пришла Валя-машинистка, была в бухгалтерии, оказывается.
— В плановом две сидят симпатичные, — затараторила, лишь войдя в комнату, — а те, в бухгалтерии, как огрызы, правда, в кадрах еще одна ничего, прямо на редкость, а эти, в бухгалтерии, — как огрызы.
— Набрасываешься ты, Валя, на всех, — с мягким укором сказала ей Клавдия Семеновна.
— Я набрасываюсь? Скажете еще тоже! Мы просто пришли и стоим, а они — ка-ак набросятся! Откуда их только взяли? Из милиции, что ли?
— Наш Бушик уже подал заявление, — сказала со вздохом Светлана Герасимовна.
— Бедненький, — ахнула Валя, — всё ж загнали беднягу прикрай свету, в нос бы ему дал… старыку!
— Валя, — с мягкой укоризной сказала Клавдия Семеновна, — фу, как ты говоришь на шефа — старык!
— Пусть он на пенсию уходит, домой бы меня печатать отпустил, было б совсем исключительно! А то на днях пришла отпрашиваться, так сразу весь скривился, весь закобенился — кобник чертов! А-а-а-пчхи! Извините, это Светлана Герасимовна меня заразила, ходят тут с гриппом. А вы знаете, — понизила голос, — перед самым уходом обязательно что-нибудь занесет печатать, старык!
— Ну ты и чертовка, Валя!
— Ваша правда, тетенька.
Зазвонил телефон, Клавдия Семеновна взяла трубку, женский голос протараторил:
— За рецензию на отчет по теме «НП—050/26. Разработка математических методов решения типовых медицинских задач здравоохранения» вы получили шестьдесят рублей?
— Шестьдесят рублей? — переспросила Клавдия Семеновна. — Нет-нет, не получили еще.
— Деньги вам перечислены, справляйтесь в бухгалтерии.
Гудки.
— Слышь, — толкнула Валя Светлану Герасимовну, — за две страницы какой-то рецензии — я сама печатала — шестьдесят рублей! Мой-то за шестьдесят вкалывает полмесяца..
— Он же у тебя, Валя, шофером — двести получает!
— Хорошо вам, Светлана Герасимовна, чужие считать! Я ж не про основную работу говорю, а про совмещение…
— Двести шестьдесят! А я, старший инженер, слезы имею…
— И все равно денег до получки нет, может, займете, платьишко дочке купить?
— Что?
— Платьишко, говорю, купить козочке своей, рыбочке.
— Ты ведь, Валя, квартальную отхватила.
— Премию-то? Толку чуть.
— Не болтала б, была б и премия больше.
— Да у меня и так производительность будь здоров! Двести процентов, да, Клавдия Семеновна? Нет?
Тут зашли к ним из другой комнаты Феликс и Володя — старшие научные сотрудники, хотели кое-что обговорить в связи с приближением праздников. Увидев мэнээса Скачкова, Феликс пожал ему вяло руку и кисловато сказал:
— Растешь, растешь, старик!
Володя ж просто по плечу потрепал и сказал:
— Ну-ну…
И больше уж к нему не обращались, словно его здесь и не было.
— Клавдия Семеновна, местком выделил по два рубля женщинам на подарки, мы в оргсекторе по проведению мероприятия, — что вам купить? Пудреницу или нож с вилкой?
— Не надо мне пудреницы, — подумав, сказала Клавдия Семеновна, — не надо мне ножа с вилкой.
— А чулки? — спросил Володя. — Если вы пятьдесят копеек добавите, можно чулки.
— Со швом!
— Со швом.
— Нет, — подумав, сказала Клавдия Семеновна, — и чулки мне не надо.
— А что же тогда?
— Думаю… ах, Валя, как ты со своей машинкой на мозги стучишь!