— Вы уверены в этом?
— Я — сторонник роковых предположений. Очень уж близко связан этот джентльмен с Военно-дипломатической академией, породившей сотни вполне профессиональных «рыцарей холодной войны», — почти вполголоса проворковал американец.
— В самом деле? — насторожился Британец, поглядывая, то на американца, то на русского.
— В общении с этим полковником вы столкнетесь со многими неожиданностями.
— Речь в самом деле может идти даже о знаменитой Военно-дипломатической академии?!
— И об академии — тоже, — неохотно подтвердил Пеньковский.
— Странно, почему я слышу об этом впервые? И в каких аспектах, позвольте поинтересоваться, эта связь просматривается?
— Прежде всего в отборе кадров, то есть я буду участвовать в проверке абитуриентов, которым открывается доступ к академическим аудиториям.
— Но как это возможно? Каким образом?..
— Не расстраивайтесь, капитан Дэвисон, — по-английски обратился Пеньковский к американскому дипломату, неделикатно проигнорировав нарастающее любопытство своего благодетеля Винна. — Вам еще представится такая возможность — поговорить «с этим русским полковником», который, кстати, давно искал встречи с вами.
— Судя по тому, что вам известны моя фамилия и мой воинский чин, — действительно искали, — признал дипломат. — А еще мы имеем свидетельство того, что у вас есть доступ к секретным досье на сотрудников американского посольства в Москве.
— Если исходить из теории «роковых предположений» — то да, такой доступ имеется.
— Но это уже тема отдельного разговора, причем желательно без моего участия, — явно занервничал Гревилл Винн, давая понять, что дальнейшее пребывание за их столом американского разведчика нежелательно.
— Все-все, господа! — уловил его настроение Дэвисон. — Я не стану и дальше третировать своим изысканным словоблудием. Ухожу.
И тотчас же, сдержанно откланявшись, поспешил к уже облюбованному столику в дальнем конце зала. Однако надолго там не задержался, а, после нервного колебания, направился к администраторскому телефону.
Москва. Военно-воздушный атташат при посольстве США.
Апрель 1961 года
Звонок, прозвучавший в разгар шаманского познания военно-воздушным атташе Малкольмом жизненного пути русского полковника, неожиданным назвать было трудно.
— И чем же вы хотите утешить меня? — спросил полковник, прежде чем услышал голос собеседника.
— Здесь — Австриец, сэр, — прибег Дэвисон к своему давнишнему оперативному псевдониму, как прибегал к нему всякий раз, когда приходилось звонить из интуристовских, неусыпно прослушиваемых отельных телефонов.
— Это я понял, излагайте суть.
— Гости уже за столом, и я даже успел засвидетельствовать свое почтение.
— И как же воспринял ваше появление Британец?
— Взволнованно.
Формулировка показалась атташе странноватой, однако никаких уточняющих вопросов с его стороны не последовало.
— Не думаю, чтобы он обрадовался вашему появлению у своего стола.
— Не мог же я проявить невежливость, не засвидетельствовав своего почтения.
— Считаете, что Алекс способен оценить этот жест?
— Во всяком случае, он понял, что мы тоже заинтересовались им и что в вопросах сотрудничества мы с британцами союзники.
— Что ж, продолжайте «волновать» их обоих в том же духе, — проворчал Малкольм, произнося большую часть фразы уже после того, как положил трубку на рычаг.
Итак, вернулся он к досье на Пеньковского, куда же направляет перст судьбы нашего будущего агента? Ага, как и водится в подобных случаях, последовала учеба в Военной академии им. Фрунзе, затем Военно-дипломатическая академия, прослывшая, как выражаются русские, «кузницей» разведывательных кадров, давно работающих по всему миру под дипломатическим прикрытием…
Ну а сам Пеньковский по-настоящему дебютировал в 1955 году, в Турции, где он числился старшим помощником военного атташе при советском посольстве, а в действительности испытывал себя в должности резидента ГРУ. Правда, судя по всему, испытание, как и сам дебют, оказалось неудачным. Однако главная загадка не в этом.
До сих пор остается неясным, из каких именно побуждений Олег Пеньковский искал тогда связи с американской разведкой — вот что интригует. Если таким образом он провокационно «подставлялся», тогда выглядело это слишком примитивно; если же, в самом деле, старался наладить конспиративную связь, пытаясь перевоплотиться в платного агента ЦРУ, тогда его способ добиться вербовки может служить образцом профессиональной тупости.