Таракан вступил на вершину последним. Остановился и сбросил с себя автомат, а поверх него еще ремень со штык-ножом и подсумком. Небольшая округлая площадка, метров восемь — десять в диаметре, была встоптана и вся сплошь изрыта. Связанные между собой углубления напоминали окопы; даже земля из них выбрасывалась ни куда попало, а была аккуратно уложена и примята в виде низеньких насыпей, вроде брустверов, как раз с той стороны, откуда поднимались солдаты. Подальше, в полузасыпанной ямке, виднелись остатки костра; Расул склонился над ними.
— Теплые еще... Только ушли... Ночевали здесь... Увидели нас и ушли, а то бы так и сидели.
— Разведка, скорее всего... — Сержант стоял над окопами, всунув руки в карманы штанов. — Да, точно, только ушли. Отлеживались здесь и смотрели на нас. — Семенов присел. — Точно!.. — Он смотрел в углубление — на песке даже не было от росы мелкой ряби, зато четко отпечатались в пролежинах складки одежды.
— Гады, они ведь видели нас! — Расул поднялся и перепрыгнул рытвину навстречу сержанту.
Тот задумчиво стоял над окопами, нервно кусая губы.
— Да, а мы идем, как на прогулке... — Теперь он увидел поперек насыпей узкие прорези — отпечаток оружия.
Бабаев сидел на корточках в стороне и напряженно следил за товарищами. Таракан неожиданно проявил интерес: молча спустился в крайнее углубление и, присев, стал осматривать брошенное тряпье.
— Что там? — спросил Расул и подошел к нему сзади.
— Да так, ничего нет, тряпки...
— Не трожь, вшивые!
Сержант обернулся. Он стоял на краю площадки, внимательно всматриваясь в сторону соседней вершины. Она была еще выше той, где они теперь находились, и связана с нею довольно крутым трамплинообразным гребнем.
— Ну-ка глянь, Расул, своим орлиным кавказским оком — там вроде шевелится что-то...
— Где?
— Вон! На самом верху!
— Черт его знает! — Расул поднял над глазами ладонь. — Бинокль надо, так не увидишь.
— Вроде мелькнуло что-то... — Теперь сержант осматривал гребень: нет ли следов? Следы как будто были, но не совсем ясно, куда они уводили... Может, и к соседней вершине. — Да, бинокль бы щас!
— Семен, почему они не стреляли по нам? — спросил вдруг Расул. — Ведь положили бы всех, к чертовой матери!
— У них другие задачи. К тому же они не слепые — видели, как батарея внизу разворачивается. Побоялись, решили тихо уйти... может, сейчас они как раз на той самой вершине, снова следят за нами...
— Ну и в рот им!.. Пусть смотрят! — Расул подскочил и выставил перед собою правую руку, перехваченную левой повыше локтя; сжатый кулак был адресован тому, кто на соседней вершине.
— Да брось ты, — сержант обернулся, глядя на то, что там делает Таракан.
Но Расул все не мог успокоиться:
— Нет, что-то не то! Они ведь запросто могли положить нас — всех до одного! И спокойно уйти... пока там прочухаются — на огневой... Они сто р-раз могли бы уйти!
— Не знаю... Да не боись ты, они вернутся еще. Подожди, к ночи вернутся, вот только стемнеет... Вообще-то их интересуем не мы — батарея. Но начнут с нас, это точно... За голову солдата-артиллериста им платят триста тысяч афганий...