Это было именно то мнение, которое оказало столь неблагоприятное влияние на полковника фон Массенбаха, бывшего начальником штаба у князя Гогенлоэ в 1806 г.[71], а в Военном собрании в Берлине принцем Генрихом было сформулировано так: «Дерзкими переходами он втерся в доверие удаче», и «счастливее, чем Цезарь при Диррахии, более великий чем Конде при Рокруа, как и бессмертный Бервик[72] он завоевал победу без битвы»[73]. Против этой роковой точки зрения и выступает Клаузевиц, когда говорит[74]: «Мы не слышали ничего о полководцах, побеждавших без людских кровопролитий».
Среди главных представителей стратегической литературы эпохи конца XVIII – начала XIX вв. мы находим эрцгерцога Карла, победителя при Асперне[75] и выдающегося полководца. Первые свои работы эрцгерцог написал на рубеже XVIII – XIX вв. После сложения своего высшего военного поста в 1813 г. он издал «Основания стратегии с пояснениями и описанием кампании 1796 г. в Германии». В качестве продолжения в 1819 г. он выпустил «Историю кампании 1799 г. в Германии и Швейцарии». Те успехи в боях с армиями Французской революции, на которые часто указывает герцог, прежде всего в 1796 г. в Германии, все же не помешали тому, что в этих работах сквозит явная осторожность. Для него безопасность была превыше всего, так что порой возникает ощущение, что тот прискорбный опыт, который получил, несмотря на свою геройскую храбрость, сиятельный полководец в 1809 г., сражаясь во главе императорских войск против Наполеона, заставил отступить радостные воспоминания о его былых победах. Однако в 1809 г. войска были доверены ему с настойчивым указанием по возможности щадить их, ведь это – последнее, что в состоянии выставить монархия. Полная безопасность, как оперативный базис на каждой из занимаемых позиций, требовала от эрцгерцога придавать преувеличенное значение так называемым стратегическим пунктам. В этом отношении он так никогда и не освободился от влияния господствовавших в конце XVIII в. теорий. Представление о «ключе ко всей стране» и у него играло огромную роль. И тем более бросается в глаза то, что он, располагая более чем богатым военным опытом, и сам говорил во введении к истории кампании 1799 г.: «Наставления науки показательны и плодотворны лишь в той мере, в которой они основаны на своем источнике – опыте, и насколько они проверены реальными событиями».
И если общие соображения о войне, приводимые эрцгерцогом, зачастую заслуживают одобрения, а искренность, с которой он излагает допущенные им же самим ошибки, весьма высоко ставит его как человека, Клаузевиц все же прав, когда говорит[76], что эрцгерцог при обычно верных оценках так и не поставил во главу угла стремление к уничтожению противника, ради чего все и должно происходить на войне. Последнее важно для него лишь постольку, поскольку является средством к изгнанию врага из того или иного пункта. Эрцгерцог в основном искал успеха в занятии тех или иных линий и местностей. Он был чересчур увлечен комбинированием времени и пространства и прохождением дорог, рек и возвышенностей, считая мельчайшие детали в этом столь же важными, сколь они вообще могли быть в рамках всей кампании.
Еще одним писателем, который вплоть до недавнего времени пользовался большим уважением, особенно во Франции и в России, является генерал Жомини. Родившись в 1779 г. в Пайерне в Швейцарии, сначала он поступил на военную службу на родине. Первая его работа – «Трактат о крупных операциях» – вышла в 1804 г. В серии книг он критически рассматривал кампании периода Республики и Консульства. Эта работа была дополнена военно-политической биографией Наполеона. Его главная работа носит заглавие «Очерк военного искусства» и вышла многочисленными изданиями впервые в 1830-м, а в последний раз в 1894 г.[77] Наполеон, талант которого он признает, принял его во французский Генеральный штаб. Там он дослужился до генерала и в ходе многих кампаний был начальником штаба у маршала Нея. Так как он посчитал себя обойденным при производстве в генерал-лейтенанты, он вдруг вспомнил о том, что по национальности является швейцарцем и потребовал в 1813 г. отставки. Когда ему в ней было отказано, в ходе перемирия[78] он перешел на сторону русских. Император Александр немедленно принял его в чине генерал-лейтенанта в русскую армию[79], в которой он и после Освободительной войны служил еще долгие годы, став генерал-адъютантом императора. Он оказал определяющее влияние на формирование русского Генерального штаба за счет реформирования Петербургской академии Генерального штаба[80].
71
Князь Фридрих фон Гогенлоэ являлся главнокомандующим прусской армией в 1806 г., был во многом виновен в ее поражениях. –
72
Имеются в виду битвы: 48 г. до н. э., когда Цезарь смог избежать почти неминуемого поражения от войск Помпея; 1643 г., где принц Конде нанес решающее поражение грозной испанской пехоте, окончательно определив исход Тридцатилетней войны; герцог Бервик, командовавший французской армией одержал решающую победу при Альмансе в 1707 г. –
75
Карл Габсбург, эрцгерцог (1771–1847). Австрийский генерал-фельдмаршал. Участвовал в целом ряде кампаний, существенно усилил австрийскую армию к 1809 г. Битва при Асперн-Эсслинге 21–22 мая 1809 г. иногда считается первым поражением Наполеона. В кампании против 5-й антифранцузской коалиции он двинулся против австрийских войск, взял Вену, но после серии побед его попытка переправиться через Дунай в данном случае окончилась неудачей, хотя он не был разбит превосходящими силами австрийцев. Обе стороны понесли большие потери, смертельно ранен был один из любимцев Наполеона маршал Жан Ланн, часто лично сражавшийся на передовой. –
77
Труд Жомини многократно переиздавался и на русском. См., напр.:
78
Имеется в виду перемирие между Наполеоном и союзниками по 6-й антифранцузской коалиции, продолжавшемся по настоянию австрийцев летом 1813 г., но не приведшему к миру, зато предоставившему Австрии благовидный повод примкнуть к врагам Франции. – Прим. пер.
79
Блюхер расценивал такую перемену стороны иначе. Когда в дни накануне Линьи в 1815 г. генерал Бурмон перешел к нему со своим штабом, то последнего он не удостоил даже взглядом. Когда же его свита обратила его внимание на то, что генерал и сопровождавшие его офицеры нацепили белые кокарды Бурбонов, с которыми Блюхер находился в союзе, фельдмаршал возразил: «Да что там, подлец подлецом и остается».