Уставы для других родов войск тоже в 1914 г. были новыми и приспособленными к недавнему военному опыту. Базовые воззрения о войне, которые тогда исповедовались в германской армии, оказались в целом вполне верными и принесли нам крупнейшие успехи в маневренной войне, где их можно было применить. Необходимо прошедшие проверку на прочность взгляды пропитать опытом Мировой войны, технически переосмыслив его и дополнив применительно к позиционной войне, но без того, чтобы из-за этого оперативная и тактическая мысль приняла бы совершенно иное направление.
За 43 года мира, которые последовали за германо-французской войной, последняя развивалась в основном в обширной военной литературе. Генерал фон Верди еще до 1870 г. ввел в Военной академии в методы преподавания принцип целесообразности. Объемный учебный материал, кроме того, предоставили публикации Генерального штаба. Достаточно только назвать здесь имена фон Блюме, фон Богуславски, фон дер Гольца, фон Фалькенхаузена, фон Бернгарди, фон Шерфа, Хёнига, Кунца, фон Шлихтинга, духовного отца пехотного устава 1888 г., чтобы продемонстрировать богатую духовную жизнь внутри армии. Каждый из выше названных авторов в отдельности зачастую имел различные воззрения, однако в целом у них были все же одни и те же источники. Один взгляд на предшествующий мирный период с высоты событий Мировой войны позволяет устранить все противоречия. Виден лишь тот большой результат, которого добились благодаря проделанной этими людьми огромной умственной работе. При оценке этого труда можно отметить так ничем и не заполненный пробел в дальнейшем обучении нашего офицерского корпуса. Когда Якоб Буркхардт заявляет, что четкое определение понятий годится для логики, но не для истории, где все находится в постоянной перемене и смешивании, и когда он называет историю самой ненаучной из всех наук, которая лишь предоставляет много стоящей информации, то эта оценка в еще большей степени подходит и для военных наук. Поэтому представители их сделали бы наилучшее, если бы, как и выше названные деятели, предоставили повод для свершений в полном осознании того, что в солдатской карьере информация всегда стояла выше, нежели замыслы. Офицеров с академическим образованием мы использовать не можем, однако тем больше мы нуждаемся в образованных умах. Наше знание только тогда верно и лишь в той степени ценно, когда мы можем с величайшей пользой воплотить его на практике. Виллизен справедливо отмечал: «От знать до мочь всегда один прыжок, однако именно от “знать”, а не от “не знать”»[122].
Если германское командование в Мировую войну проявило свое превосходство над противником, то, помимо неоспоримой силы и приспосабливаемости нашей организации, за это следует благодарить прежде всего то образование, которое дано было высшим командующим и Генеральному штабу обоими его великими начальниками, Мольтке и Шлиффеном[123].
Мольтке, так как у него не было большого личного опыта крупных европейских войн, к началу своей деятельности как начальника Генерального штаба, черпал свои взгляды, естественным образом, из наполеоновских войн, более или менее осознанно опираясь на Клаузевица. Несомненно, имея известное тяготение к тактической обороне, он при этом многократно подчеркивал ее преимущества. В 1865 г. он писал[124]: «Наступление вообще не является чистой тактикой. Умелому командованию во многих случаях удается избрать оборонительные позиции стратегически столь наступательного характера, что противник будет вынужден атаковать нас на них… Стратегическое наступление вполне соединимо с тактической обороной, и, наоборот, стратегическая оборона находит в опорных пунктах вспомогательное средство для необходимой к наступательным действиям свободы передвижений». Этих воззрений Мольтке придерживался и после наступательных кампаний в Богемии и Франции, ведь и в 1874 г. он говорил[125]: «По моему убеждению, за счет развития огнестрельного оружия тактическая оборона получила большое преимущество над наступлением. Ведь в кампании 1870 г. мы постоянно оставались в наступлении и атаковали сильнейшие позиции противника и брали их, однако какими жертвами! Если в наступление переходят, отбив сначала множество атак противника, то это кажется мне более благоприятным». Возможность попробовать такой способ, как и Наполеону под Аустерлицем, Мольтке не представилась. Однако едва ли он собирался рекомендовать с самого начала строить операции именно на такой основе. Его указание на нее относится к определенным случаям, являясь предостережением от неоправданных атак. Тогда эти предупреждения Мольтке успеха не имели, иначе в начале Мировой войны некоторые бои могли бы принять более планомерный, спокойный и менее кровопролитный характер. Принципиальное предпочтение атаке, даже там, где местность куда более указывает на использование тех преимуществ, которые дала бы оборона при эффективности современного вооружения, причем в еще большей степени, чем во времена Мольтке, стоило нам больших потерь. Однако мы обязаны крупными успехами великолепному атакующему порыву нашей пехоты, и тем более мы должны пытаться сохранить его всеми средствами.
123
Характерно, что никак не упоминаются Вальдерзее, возглавлявший Генштаб в 1888–1891 гг., и Мольтке-младший, бывший его начальником в 1906–1914 гг. –
124
Bemerkungen über den Einluß der verbesserten Feuerwaffen. Taktisch-strategiche Aufsätze. S. 56, 65.