По оперативному плану командарма основной удар наносила азинская дивизия. В частях читался и разъяснялся приказ, кончавшийся словами: «Смелее же вперед, товарищи! Час победы близок. Пусть день годовщины рабоче-крестьянской власти станет днем отвоевания у белых Ижевска!»
В лихорадочной бессоннице штаба проверялись последние детали наступления. Азин спал, сидя за столом и уронив голову на испещренную пометками карту. Подошел ординарец. С любовью посмотрел на спящего, тронул за плечо.
— Час прошел, приказали разбудить.
— Да-да, — тряхнул головой Азин. — Поехали в подразделения.
По дороге задумчиво сказал:
— Умрем, но Ижевск будет советским.
Днем дивизия принимала гостей: побеседовать с бойцами и осмотреть позиции прибыли командарм Шорин и член РВС Гусев. Гусев рассказывал, что он только недавно приехал из Москвы. Он беседовал с товарищем Лениным, и тот просил передать, что к торжественному дню годовщины рабоче-крестьянской власти в России он ожидает донесения о взятии Ижевска.
В войсках чувствовался огромный подъем.
5 ноября начались атаки красных частей, с передовой линии противник был сбит.
…Раннее утро 6 ноября началось с залпов артиллерии. Гул грозно нарастал. Позади окопов точно зарницы поблескивало синеватое пламя орудий. После нескольких часов артподготовки волна за волной пошли с трех сторон в наступление части. Бой велся на ближних подступах к Ижевску. Казалось, победа уже близка, но во время одной иа наиболее яростных контратак дрогнул, а потом и побежал вновь прибывший, еще необстрелянный 2-й Мусульманский полк. Увидев опасность прорыва, Азин бросил в бой все свои резервы. Сам пошел в цепи. Бойцы бросились в штыковую атаку. Белые сначала отошли на свои исходные позиции, потом покатились дальше. К ночи бой затих.
Шатаясь от усталости, входили бойцы в деревни, отбитые у врага, сморенные теплом изб, засыпали, едва переступив порог.
— Товарищ Азин, вы бы поспали…
— Нет, пойду в разведку, ведь завтра решительный бой.
Рассвело. Окутанная туманом, потирая замерзшие руки, вышла на исходные рубежи пехота. Завозились у орудий наводчики, кавалеристы проверяли подпруги. И вдруг грянул оркестр. Многие вздрогнули от неожиданности. Колонна за колонной, печатая шаг как на параде, шли в атаку офицерские батальоны. Холодно блестели штыки, на ветру плескался шелк знамен. Даже у самых храбрых по спине побежал холодок. Бойцы искали глазами своих командиров. Не спуская взгляда с атакующих, раскуривал трубку Чеверёв, лицо Азина было бледно, но спокойно.
— Подпустить ближе! Слушать команду!
Офицерские цепи все ближе…
— Вперед! Ура-а!
Другого такого жестокого боя не помнили даже бывалые азинцы. Наконец офицеры не выдержали, отступили.
Схватки кипели и на других участках. Бой ежеминутно рождал героев: бросались несколько раз врукопашную бойцы 1-го Советского полка. Не остановила бойцов и колючая проволока: второй ряд укреплений был взят.
Противник стал отходить в город. В это время бронепоезд «Свободная Россия» ворвался на железнодорожную станцию Ижевск. Эвакуация белых была сорвана. Наши части с боем вступили на окраину города. К 5 часам вечера почти весь Ижевск был в наших руках.
…Тишина торжественного заседания Всероссийского съезда Советов была разорвана громом оваций, когда делегатам зачитали телеграмму на имя товарища Ленина: «Доблестные войска II армии шлют горячее поздравление с великим праздником и подносят город Ижевск. Сего числа в 17 часов 40 минут Ижевск взят штурмом».
Этот гром аплодисментов докатился до героев Ижевска ответной телеграммой вождя: «Приветствую доблестные красноармейские войска со взятием Ижевска. Поздравляю с годовщиной революции. Да здравствует социалистическая Красная армия!»
На заседании РВС II армии командарм Шорин заканчивал разбор прошедшей операции.
— Необходимо также отметить, — сказал он в заключение, — особенную боевую деятельность товарища Азина. Энергично, смело, дерзко и умело он проводил боевой приказ. Я считаю, что он вполне заслужил награждение орденом Красного Знамени.
В конце ноября азинская дивизия была переформирована в 28-ю Стрелковую. В нее вливалась Особая Вятская дивизия. Это уже сила немалая: около 20 тысяч штыков и сабель стало под команду Азина.
Неприветлива ночью скованная льдом Кама. Какую опасность таят в себе черные прибрежные кусты? Думать об этом нельзя. Нужно следить, как идет переправа. В полной темноте Азин сам указывал направление движения частей. Он первый заметил врага и стал во главе пулеметного отряда. Едва различимые, из леса выскочили казаки.
— Дай-ка мне, — взялся Азин за пулемет. — Подпустим ближе.
Шквальный пулеметный огонь заставил казаков повернуть.
— Молодцы, пулеметчики, хвалю за спокойствие и выдержку, — улыбнулся Азин.
В январе 1919 года 28-я дивизия вышла на линию железной дороги, соединяющую Казань с Оренбургом. II армия должна была овладеть Кунгуром.
Части Первой Конной армии в походе. 1920 г.
Выставка боевых трофеев Красной Армии в Москве на Красной площади. 1920 г.
…Январь 1919 года. В штабе армии за столом перед разложенными картами, бумагами, газетами, задумчиво покусывая ус, сидел Шорин. Еще раз перечитал оперативную сводку 28-й дивизии. Положение тяжелое. Шорин посмотрел на карту. Соседняя III армия, наступавшая слева на Екатеринбург, начала отход. Справа V армия, шедшая на Уфу, имела успех. Распоряжение командующего фронтом ясно: II армия должна облегчить положение III и содействовать V армии. Значит, надо силы Колчака отвлечь на себя. Будем двигаться вдоль Казанбургской дороги. Впереди пойдет 28-я дивизия. Азин — молодец. Даже сталкиваясь с превосходящими силами противника, он верит в необходимость решительных наступательных действий, он научил свою дивизию обороняться и отходить только по приказу. На него можно положиться.
Ожесточенное сопротивление противника усилилось. Все чаще Азину в оперативных сводках вместо гордого «Движемся вперед» приходится доносить: «Наступление противника не ослабевает, он ведет атаки густыми цепями, упорный бой продолжается».
Азин диктовал телеграфисту. Осунувшийся от бессонных ночей, начдив выглядел очень усталым и расстроенным. Неприятно, что его доклад командующему выглядит как оправдание, но ведь это лишь объективное изложение обстановки.
«Доношу причины, помешавшие выполнению в срок задачи на 13 декабря: 1) Скверное состояние дорог, гористый рельеф местности, мороз, глубочайшие заносы снега. 2) Трудности с доставкой питания и боевого снаряжения. 3) Совершенная невозможность батареям двигаться вслед пехоте. 4) Несомненная усталость людей. 5) Упорное сопротивление противника, старавшегося сильным пулеметным и ружейным огнем преградить дорогу нашей пехоте, геройски продвигающейся вперед. Азин».
И все-таки шли вперед.
В непрерывных тяжелых боях дивизия несла большие потери. Азин и его друг политком Пылаев все время находились среди бойцов.
Ночь такая, хоть глаз коли. На зимнем небе несутся тяжелые тучи. Холодный ветер находит каждую дырку в шинели. Окоченевшие руки с трудом держат винтовку. Нелегко в такую ночь в секрете!
Но Азин помнит о каждом своем бойце и знает, что для них внимание и забота командира. Вместе с Пылаевым он пришел к бойцам в секрет, подбадривает их несколькими шутливыми словами, дает закурить. Его бодрость передается бойцам. «Так потихоньку, — шутят они, — и до Кунгура дойдем».
В эти тяжелые дни января и февраля, теряя и снова отбирая деревни, II армия хоть и медленно, но продвигалась вперед. Но вот настал такой день, когда, несмотря на все усилия, армия не смогла закрепиться и начала медленно пятиться. Над ней нависла угроза окружения. Был дан приказ об отступлении. Но это не было бегством, отступали с боями и даже контратаками.