Безрадостно прошло детство, и Ока не заметил, как подошло время идти на царскую службу. Калмыки Сальских степей издавна считались лихими наездниками и бесстрашными воинами, за что были выделены среди других «инородцев» и с 1800 года по «царской милости» служили в донских казачьих сотнях. Беднякам эта «льгота» обходилась дорого: идя на царскую службу, призывник должен был полностью обеспечить себя всем необходимым, вплоть до верхового коня. Беднякам приходилось унижаться, просить помощи у богатых или у станичного атамана. Чтобы снарядиться, Оке Городовикову тоже пришлось на несколько лет залезть в кабалу. Служба тянулась медленно. Безотрадную армейскую жизнь Оки скрашивали лишь успехи в стрельбе и джигитовке.
Наконец в 1907 году старший урядник Ока Городовиков, награжденный медалью за отличную стрельбу, возвращается в родные Сальские степи. Надо было приниматься за работу. Оке удалось устроиться инструктором по обучению молодых казаков при станичном правлении. Это ему дало возможность выплачивать долги и кое-как содержать себя и родителей. Едва стало выправляться материальное положение семьи, как грянула мировая война. Ока Иванович был зачислен в 43-й Донской казачий полк, который вскоре и отбыл на русско-австрийский фронт.
На фронте Ока Иванович проявил себя храбрецом. За воинскую доблесть его награждают георгиевским крестом и несколькими георгиевскими медалями. Потом ранение, госпиталь, выздоровление и снова служба, на этот раз на станции Сулин. Здесь казачья сотня несла охрану Пастуховского завода, и казакам приходилось часто встречаться с революционно настроенными рабочими.
Как только свершилась Октябрьская революция, Ока Городовиков вернулся домой, в станицу Платовскую. На следующий день Ока Иванович встретил своего старого знакомца Семена Буденного. Между ними завязался чистосердечный разговор.
— Ты откуда, Ока?
— С сотни убежал. Почти все разошлись по домам. А ты, Семен?
— Я с фронта. Надо нам приниматься за дела, организовать из фронтовиков ревком, а то, видишь, как офицерство и богатое казачество зашевелились.
— Конечно, надо, — ответил Городовиков, и они принялись обсуждать этот неотложный вопрос.
Вскоре был созван съезд фронтовиков, в котором приняли участие русские и калмыки. В состав ревкома вошли: от русских — Буденный, Сердечный, Сорокин, Никифоров и другие, от калмыков — Адучинов, Кулишев, Городовиков, Емгенов и другие. Председателем Совета был избран Сорокин.
В эти дни в район Сальских степей прибыл и начал формировать добровольческий отряд белогвардейский генерал Попов. Он не пошел с Деникиным на Кубань, а обосновался в богатом хуторе Шара-Булук, невдалеке от Платовской. Весть о том, что в хуторе из кулаков организуется белогвардейский отряд, всколыхнула бедноту и революционно настроенных фронтовиков. Зашумела станица Платовская. Собрался огромный митинг. Взволновался трудовой народ.
— Надо идти на Шара-Булук! Чего долго думать! Срубить под корень кулацкое гнездо! — раздавались выкрики возмущенных фронтовиков.
Для Платовской настали тревожные дни. Все знали, что белогвардейцы не оставят теперь в покое станицу. Ревком объявил военное положение и срочно начал усиливать революционный отряд, готовясь к сражению с отрядом генерала Попова. Вокруг станицы уже видели разведчиков белых.
Партизанский отряд станицы Платовской в составе трехсот человек встретился с белогвардейским отрядом генерала Попова на окраине хутора Шара-Булук. Начался бой. Белые имели численное превосходство и были хорошо организованы. Платовскому отряду пришлось отступить и оставить станицу.
Семен Михайлович Буденный, к которому перешло командование Платовским отрядом, решил сделать налет на станицу и освободить захваченных белыми в плен товарищей.
Налет был осуществлен удачно. Белые были разбиты, а отряд Буденного пополнился бойцами. В нем даже появилась своя артиллерия. Ока Иванович Городовиков возглавил разведывательную команду отряда.
Центральный Комитет РКП (б) по предложению Владимира Ильича Ленина постановил для более успешной борьбы с контрреволюционными силами объединить все партизанские отряды и создать из них полки регулярной Красной Армии. Местом сбора партизанских отрядов Сальского округа стала станция Гашун. Туда Буденный и повел свой отряд.
Тяжелый это был путь. С отрядом шли пешком и ехали на подводах беженцы и семьи партизан. Днем отбивались от наседавших белых, а ночью зорко охраняли своих родных и товарищей. Ока Иванович командовал в это время эскадроном и был надежным помощником и боевым товарищем Семена Михайловича Буденного. В непрерывных жестоких боях отряд пробился к станции. Здесь под руководством К. Е. Ворошилова уже формировались регулярные части красных.
После нового перехода по пустынным степям объединенные отряды сальских партизан прибыли под Царицын, где из них была образована четвертая кавалерийская дивизия. Ока Иванович Городовиков назначен в ней командиром полка.
В январе 1919 года белые перешли в решительное наступление на Царицын. Командарм Егоров приказал дивизии Буденного нанести мощный удар по левому флангу противника и тем самым остановить движение белых к городу.
Выполняя приказ командарма, 25 января красная конница у села Лозное наголову разгромила 9-й и 15-й казачьи полки.
6 февраля конница Буденного заняла станцию Иловля и обрушилась на тыл противника.
Больше двух месяцев держали белые Царицын в кольце, и вот 16 февраля под натиском войск X армии, в составе которой отважно дралась кавалерийская дивизия под командованием С. М. Буденного, наступление белых захлебнулось. Донская армия белых начала откатываться на юг. За царицынские бои О. И. Городовиков был награжден почетным оружием. И вот снова конница Буденного продвигается по своим родным Сальским степям. Теперь это уже не малодисциплинированный партизанский отряд, а закаленная в боях с врагом и овеянная славой неоднократных побед дивизия Красной Армии. Дивизия идет маршем на станицу Великокняжескую. Дорога проходит близ хутора Мокрая Эльмута. Это родной хутор Оки Ивановича и многих бойцов бригады, которой он командовал. Бойцы обращаются к Буденному с просьбой разрешить им выбить белогвардейцев из родного хутора. Городовиков поддерживает их желание, и начдив разрешает.
— Ладно! — говорит он. — Возьми эскадрон эльмутинцев и захвати хутор. Потом двигайся на Великокняжескую и прикрывай фланг дивизии.
На рассвете Городовиков с эскадроном подъезжал к Мокрой Эльмуте. Навстречу двигался всадник. Бойцы окружили его плотным кольцом.
— Куда едешь?
— В Платовскую, полковник посла л за папиросами и за водкой, — ответил испуганный белогвардеец.
— Сколько вас на хуторе? — спросил Городовиков. '
— Обоз второго разряда двух кавалерийских полков да около тысячи человек пехоты, восемь станковых пулеметов, пол-эскадрона конницы.
— Что делают?
— Умываются, потом будут завтракать.
В морозном рассвете был ясно виден весь хутор. Он растянулся почти на. три четверти километра вдоль небольшой речки. Обдумав положение, Ока Иванович Городовиков разгладил свои усы и приказал:
— Будем атаковать с трех сторон. Врывайтесь по два-три человека, в каждый двор и кричите что есть силы: «Здесь большевики! Без оружия всем бегом на плац! Живо, а то перестреляем!» Я с коноводом буду на плацу принимать их. Понятно, ребята?
— Понятно, товарищ комбриг! — дружно ответили бойцы.
Городовиков с коноводом поскакали прямо на плац. И тут же на хуторе поднялся неимоверный переполох.