Всех волновал вопрос: сколько потребуется времени для полного освобождения города русской славы? Ведь в 1941-1942 годах советские войска, несмотря на превосходство сил противника, 250 дней удерживали Севастополь. Было известно, что Гитлер 25 апреля отдал приказ командующему 17-й армией, оборонявшей Севастополь, — удержать Севастополь любой ценой. Все ждали, что скажет представитель Ставки. Василевский сообщил, что Верховный Главнокомандующий торопит со штурмом. «Наше время, — сказал маршал, — исчисляется часами. Ставка требует в кратчайший срок преодолеть укрепленный район и овладеть Севастополем».
Пятого мая солнечное крымское небо закрыл дым артиллерийской канонады: началась артподготовка, продолжавшаяся два часа. Затем на штурм Мекензиевых гор пошли дивизии 2-й гвардейской армии. Противник, считавший, что здесь наносится главный удар, начал стягивать к Мекензиевым горам пехоту и артиллерию с других участков обороны. Все шло так, как планировало наше командование. В ночь на 7 мая Бирюзов прибыл на НП 63-го корпуса 51-й армии, которому предстояло атаковать Сапун-гору. С рассветом советские войска после полуторачасовой артиллерийской подготовки начали штурм, карабкаясь по склонам горы через проделанные ночью саперами проходы в проволочных заграждениях и минных полях. Первый ярус укреплений был быстро захвачен, но здесь на наших воинов сверху обрушился ураганный огонь противника. Атакующие цепи залегли. Наступила неприятная пауза. Бирюзов и Кошевой были напряжены до предела. «Где же авиация?» — обратился Кошевой к представителю авиационной оперативной группы. «Штурмовики наводятся на цель», — последовал ответ. И в ту же минуту разрывы авиабомб закрыли дымом и пылью окопы противника, волна за волной шли советские самолеты, сокрушая вражескую оборону. Пехота продолжала штурм. К вечеру над Сапун-горой заалели красные флаги, господствующая над Севастополем высота была взята, путь на Севастополь открыт.
Успешно шли дела и во 2-й гвардейской армии, хотя перед наступлением ее командование требовало от штаба фронта пополнения. В один из последних дней апреля Г. Ф. Захаров жаловался членам Военного совета своей армии: «Сейчас говорил с Бирюзовым, в пополнении людьми нам отказано. Артиллерии дополнительно не получим. Танков тоже не дадут».
«А вы, товарищ командующий, сообщили Бирюзову о том, что в стрелковых ротах 54-го и 55-го корпусов осталось очень мало людей?» — спросил начальник штаба армии П. И. Левин. «Эх, Левин, Левин! Вы же знаете Бирюзова. Он предвидел, что я скажу об этом, и опередил меня. Чтобы не было разговора, Сергей Семенович назвал вчерашние цифры укомплектованности всех наших дивизий, прибавил сюда переданную снова нам 33-ю гвардейскую дивизию и сказал: «С этим и пойдете».
Девятого мая наши войска ворвались в город и к исходу дня полностью овладели им. Остатки гитлеровского гарнизона бежали на мыс Херсонес. На следующий день Москва салютовала доблестным войскам 4-го Украинского фронта, освободившим Крым.
После освобождения Крыма 4-й Украинский фронт, как выполнивший свои задачи, был расформирован, его войска переданы другим фронтам, а полевое управление выведено в резерв Ставки. В 1944 году перед Советской Армией была поставлена задача полностью изгнать оккупантов с территории СССР и начать великую интернациональную миссию по освобождению Европы от гитлеровских захватчиков. В этот период произошли крупные изменения в руководстве многих фронтов.
Р. Я. Малиновский, возглавлявший 3-й Украинский фронт, был назначен командующим 2-м Украинским фронтом, стоявшим у ворот Румынии, а начальником его штаба стал М. В. Захаров. Так было сделано потому, что оба эти военачальника начинали войну в здешних местах и прекрасно знали район боевых действий. Командующим
3-м Украинским фронтом был назначен Ф. И. Толбухин, а начальником штаба фронта С. С. Бирюзов. Такие назначения также не были случайными. Толбухин и Бирюзов, как уже говорилось выше, на редкость удачно дополняли друг друга по своим деловым качествам. Год их совместной и весьма успешной работы на Южном и
4-м Украинском фронтах лишь укреплял Ставку Верховного Главнокомандования во мнении, что эти два военачальника максимально обеспечат успех предстоящих операций 3-го Украинского фронта.
Еще 27 марта 1944 года Советская Армия вышла на границу с Румынией. Теперь практического и немедленного решения требовал вопрос об освобождения Балкан. Немедленного потому, что фашистские правящие круги Румынии во главе с ее военно-фашистским диктатором И. Антонеску вели тайные переговоры с представителями США и Англии. Правители Румынии понимали, что крах фашистской Германии недалек, и ловили момент, чтобы переметнуться в англо-американский блок, заключить сепаратный мир с США и Англией и впустить англичан и американцев в Румынию раньше, чем туда вступят советские войска. Это стремление фашистского правительства Румынии полностью отвечало и так называемому «балканскому варианту» У. Черчилля, который предусматривал высадку союзных войск на Балканах и их продвижение к Германии с юга, чтобы упредить Советскую Армию в занятии стран Юго-Восточной Европы.
На очереди стояла Ясско-Кишиневская операция. Здесь нет нужды говорить о том, как готовилась она и проводилась. Гораздо важнее для понимания образа Бирюзова как военачальника указать на тот факт, что, принимая решение на проведение Ясско-Кишиневской операции, командующий 3-м Украинским фронтом Толбухин полностью воспринял идею своего начальника штаба Бирюзова о нанесении главного удара с Кицканского плацдарма. Это было не просто совпадение мнений двух руководителей фронтовой стратегической операции. Один из них, Бирюзов, с самого начала высказал эту идею, а затем последовательно и целеустремленно обосновывал ее целесообразность, представляя соответствующие расчеты, проверенные и перепроверенные не раз сведения разведки, данные рекогносцировок. Другой, Толбухин, выслушивал все это, однако свое мнение высказывать не спешил, чем не раз даже ввергал Бирюзова в недоумение. Причина, однако, у Федора Ивановича была весьма основательная: он знал мнение Ставки, склонявшейся к тому, чтобы главный удар войска 3-го Украинского фронта нанесли на Кишиневском направлении, то есть на правом фланге, а не на левом, как предлагал Сергей Семенович. Командующий преднамеренно не говорил об этом, чтобы никакие довлеющие авторитеты не связывали творческую мысль его помощника. Убедившись в правоте Бирюзова, он поддержал его идею, облек ее в форму решения на предстоящую операцию, а значит, полностью взял на себя ответственность за то, чтобы убедить Верховное Главнокомандование в предпочтительности именно этой идеи»
В конце июля 1944 года Толбухин выехал в Москву 2 августа Ставка утвердила решение командующего 3-м Украинским фронтом на проведение Ясско-Кишиневской операции.
Ясско-Кишиневская операция, одна из сложнейших стратегических наступательных операций Великой Отечественной войны, началась 20 августа 1944 года. Уже на следующий день войска 3-го Украинского фронта прорвали оборону противника и, развивая наступление, рассекли вражескую группировку, отрезав 6-ю немецкую армию от 3-й румынской. 23 августа войска 3-го и 2-го Украинских фронтов соединились в районе Хуши: в кольце оказалось 18 немецко-фашистских дивизий. 3-я румынская армия на другой день прекратила сопротивление. 23 августа в Румынии под руководством компартии вспыхнуло антифашистское вооруженное восстание, был свергнут режим Антонеску. Румыния объявила войну Германии. К 30 августа войска 3-го Украинского фронта, наступая по обоим берегам Дуная, освободили города Тульчу, Галац, Констанцу, Сулину. 2-й Украинский фронт подошел к Плоешти. Все южное стратегическое крыло немецко-фашистского фронта рухнуло. Был открыт путь на Балканы.
Бирюзов в дни операции буквально не знал ни сна, ни отдыха. С телефонной трубкой и красно-синим карандашом в руке он сам наносил на карту быстро менявшуюся обстановку, вел переговоры со штабом 2-го Украинского фронта, докладывал данные в Москву. Как назло, Толбухин, который вообще не отличался здоровьем, в самом начале наступления заболел. Это еще прибавило работы Бирюзову. Быстрые темпы наступления потребовали срочно сменить КП фронта, надо было выбрать место, обеспечить управление, связь, маскировку. По указанию Толбухина он ежедневно выезжал в войска. В разгар операции, 21 августа, Бирюзову исполнилось 40 лет. Об этом он вспомнил лишь 24-го, следуя на КП 4-го мехкорпуса, вспомнил и рассмеялся: по случайному совпадению ровно год назад, во время боев на Миусе, он в день рождения ехал в этот же корпус...