5 августа Главное управление связи Красной Армии (ГУСКА) было сформировано. На него было возложено руководство всей деятельностью войск связи, снабжение их специальным имуществом, подготовка и пополнение частей командными кадрами, организация связи Ставки Верховного Главнокомандования. Последняя задача осуществлялась при активном участии Наркомата связи.
Состояние войск связи в это время было крайне тяжелым. Они понесли большие потери. Призванные же из запаса воины, в том числе и командиры, не обладали достаточными знаниями и опытом. Формировались новые части связи, а они в основном состояли из призывников.
Довольно распространенным явлением на фронте в начале войны была радиобоязнь. Многие командиры, особенно общевойсковые, недооценивали радиосвязь, отдавали явное предпочтение телефону. Большинство из них попросту боялось пользоваться радиосвязью, считая, что противник может подслушать радиопереговоры или запеленговать рации и определить место нахождения пунктов управления войсками. Были случаи, когда радиостанции располагались вдали от штабов, что само по себе затрудняло пользование ими, да и, чего греха таить, в этих случаях вообще старались не пользоваться рациями. Отдельные командиры даже запрещали автомобильным радиостанциям находиться в общих колоннах при передвижении штабов.
Преодолению этих недостатков положил начало приказ наркома обороны «Об улучшении связи в Красной Армии». Пересыпкин строго следил за его выполнением, требовал этого и от начальников связи фронтов и армий.
Чрезвычайно трудной задачей явилось обеспечение действующих и формируемых соединений средствами связи. Большинство предприятий, производивших радиостанции, телеграфные и телефонные аппараты, полевой кабель, эвакуировались. Пересыпкин с работниками ГУСКА считал, пересчитывал — итог оказался удручающим: по существовавшим табельным нормам можно было обеспечить средствами связи лишь около пятой части потребности войск. Оставалось одно — резко сократить нормы.
— Да, тяжелейшее время переживаем, — вздохнул Шапошников, когда Пересыпкип доложил ему сложившееся положение и проект сокращенных норм отпуска войскам средств связи. — Снаряды чуть ли не поштучно считаем. Теперь вот связь… Что ж, иного выхода нет. Придется вводить «голодный паек».
«Паек» действительно был весьма скудным — в 3–5 раз меньше, чем предусматривалось табелями. Так, стрелковой дивизии вместо положенных по табелю 327 телефонных аппаратов отпускалось 100, вместо 54 телефонных коммутаторов — 4, вместо 1556 километров полевого кабеля — 300 километров, в том числе 150 километров голого эмалированного провода, пригодного для одноразового использования. Резко был сокращен отпуск радиоимущества: вместо положенных стрелковой дивизии по табелю 63 радиостанций отпускалось 10–12.
Это была вынужденная мера. Она позволяла, хоть и в крайне недостаточной мере, все же обеспечивать войска средствами связи, равномерно, но с учетом специфики распределять их по частям и соединениям. Но новые нормы также не всегда соблюдались. И Пересыпкин, что говорится, под метлу забирал средства связи в тыловых частях и военно-учебных заведениях, на предприятиях Наркомата связи, оставляя там самое необходимое. На местах был организован сбор неисправного имущества связи, различных деталей. Все это приводилось в порядок и направлялось на фронт.
Широкая работа по сбережению имущества была развернута в армии и на флоте. ГУСКА подготовил материалы для Главного политического управления, которое разослало в войска «Памятку красноармейцу-связисту». Она требовала от каждого связиста беречь как зеницу ока технику, всегда держать аппаратуру в полной боевой готовности, добиваться, чтобы ни на секунду не выходили из строя линии связи.
Обеспечение войск имуществом связи еще длительное время было делом очень трудным. «Я считаю эту проблему, — писал после войны Пересыпкин, — одной из наиболее трудных проблем, которые пришлось решать войскам связи в годы Великой Отечественной воины».
Из множества задач, которые в первые месяцы войны приходилось одновременно решать Пересыпкину, трудно было выделить главную. Но всегда в центре его внимания была связь Ставки Верховного Главнокомандования, Генштаба, штабов видов Вооруженных Сил с фронтами и флотами.
Прежде всего нужно было обеспечить абсолютно надежную связь между высшими штабами военного руководства. Для решения этой задачи особняк в Кремле, где работал Сталин, узлы связи Генштаба в здании Наркомата обороны и на станции метро «Кировская», штабы ВВС и ПВО страны, главный штаб ВМФ и Центральный телеграф были связаны мощными соединительными кабельными линиями. Связь между высшими органами военного руководства практически приобрела абсолютную надежность. Кроме того, соединительные линии давали возможность в случае необходимости маневрировать телеграфными и телефонными каналами в интересах того или иного штаба.
Гораздо труднее было обеспечить бесперебойность связи высших органов военного руководства с фронтами. Уже действовал запасной узел связи, в боевой готовности было кольцо связи вокруг Москвы. Но война есть война — всякое могло случиться. Поэтому Пересыпкин стремился максимально перестраховать связь Ставки с фронтами. В августе по его указанию Наркомат связи оборудовал подвижной запасной узел в железнодорожном поезде. Он был оснащен лучшей аппаратурой и укомплектован высококвалифицированными специалистами. В случае необходимости с помощью этого поезда можно было иметь радио- и телеграфную связь со штабами фронтов. Несколько позже был смонтирован мощный узел связи на автомашинах. Непосредственно Ставке он не потребовался, но успешно использовался ее представителями, выезжавшими на фронт.