Весна на юге — это всегда ликование света, запахов, звуков. Она постаралась вовсю и на этот раз, обновляя землю, Но теперь земля была истерзана войной, страшные следы ее обнаруживались всюду.
Довоенный Краснодар хорошо был знаком многим авиаторам. Некоторые жили здесь постоянно и начинали свою летную биографию в Краснодарском аэроклубе. Другие были здесь курсантами авиационного училища или работали в нем преподавателями, инструкторами. И у всех в памяти сохранился нарядный южный город с залитыми солнцем улицами, живой, многолюдный… Теперь его нельзя было узнать. Тяжелые раны, нанесенные ему захватчиками, как и множеству других городов, поселков, сел и деревень на нашей земле, совершенно изменили город. Повсюду руины, чернеющие коробки с обугленными отверстиями окон, повисшими лестничными пролетами, груды битого кирпича и обломки на улицах, обгоревшие черные стволы деревьев, которые никогда уже не распустят листьев… И люди, те немногие оставшиеся люди, которым довелось пережить фашистскую оккупацию в родном городе, с печалью во взглядах, от пережитого такие же почерневшие, как обгорелые деревья, изможденные физически и духовно. От всего увиденного при встрече со знакомым городом еще сильнее разрасталось чувство гнева и ненависти к врагу, сеявшему вокруг смерть и разрушение.
Штаб ВВС Северо-Кавказского фронта разместился в одном из пригородов Краснодара. По численному своему составу он походил скорее на оперативную группу. Начальником штаба был назначен полковник М. И. Дремин, начальником оперативного отдела полковник Б. А. Агеев. Другие обязанности в штабе были поручены еще нескольким офицерам. Партийно-политическую работу во всех авиачастях фронта непосредственно организовывал и направлял заместитель командующего ВВС фронта по политчасти генерал Ф. Ф. Веров. Небольшой, но квалифицированный коллектив работников штаба сразу же после переезда в Краснодар дружно включился в дела, помогая командующему организовать управление авиационными частями и соединениями в развернувшихся на Кубани боевых действиях.
Каждый день порождал десятки неотложных вопросов, больших и малых. Вот, к примеру, вскоре после прибытия в Краснодар в штабе ВВС стало известно, что при перебазировании некоторые летчики и штурманы, впервые оказавшиеся в воздухе над разлившейся Кубанью, ошибочно принимали этот необъятный весенний разлив реки за море. Соответственно в курс полета вводилась поправка, фактически приводившая к отклонению на восток от заданного маршрута. Реальной становилась угроза потери ориентировки со всеми вытекающими последствиями. Уже были отмечены случаи посадки отдельных и даже групп самолетов на другие аэродромы вместо указанных.
— Не хватало еще, что мы начнем нести потери от весеннего паводка, — встревожился Константин Андреевич, когда ему доложили об этом.
Командующий приказал немедленно принять надлежащие меры. Прежде всего потребовал обратить внимание командиров авиачастей на то, чтобы на предполетных инструктажах летчиков и штурманов подробно знакомили с особенностями района полетов, приказал обеспечить четкую и бесперебойную работу радиосвязи.
Перемены в природе, связанные с наступлением весны, далеко не всегда были радостными. Из-за распутицы многие аэродромы оказалось невозможно использовать до тех пор, пока грунт не подсохнет. На остальных приходилось размещать большее, чем следовало, количество самолетов. Скученность на аэродроме всегда препятствует делу. И не только потому, что затрудняет организацию летной работы. Возрастает угроза потерь при налетах вражеской авиации. Думы об этом не покидали командующего, и он требовал от своих помощников изыскивать все возможные средства для усиления противовоздушной обороны действующих аэродромов.
В тяжелом положении оказались тыловые подразделения и службы. Некоторые аэродромы находились в окружении залитых водой рисовых полей. В условиях, когда на фронте с каждым днем возрастало боевое напряжение, это обстоятельство переросло в проблему. Бездорожье не позволяло использовать ни автотранспорт, ни тракторы. И солдатам батальонов аэродромного обслуживания пришлось доставлять грузы на аэродромы на своих плечах. А много ли их доставишь таким образом? Между тем именно в марте, когда начался весенний паводок, Вершинин получил от командующего фронтом задачу — организовать переброску грузов в расположение 58-й армии, действовавшей на правом крыле Северо-Кавказского фронта. Выйдя в район Приазовских плавней, ее соединения в результате распутицы оказались отрезанными от баз снабжения и испытывали острую нехватку боеприпасов и продовольствия. Вершинин решил использовать для доставки самолеты По-2, которые не нуждались в больших взлетно-посадочных площадках. Однако нужно было доставлять грузы к этим площадкам. Но как? Выручила солдатская смекалка: появились небольшие плотики, на которых по залитым водой рисовым полям транспортировались грузы на аэродромы.
Однажды Вершинин, в который раз обсуждая с тыловиками вопрос о доставке к аэродромам необходимых грузов, как раз и услышал об этих плотиках. Заинтересовался, стал давать советы, касаясь таких деталей, которые немало изумили собеседников. Увидев недоуменные выражения их лиц, Константин Андреевич объяснил:
— Молодость вспомнил. Я ведь в юности плотогоном был.
Советы Вершинина действительно оказались полезными. «Плотогонный флот», как он шутя говорил, во многом помог транспортировке грузов по залитой весенней топью кубанской земле.
Для воспоминаний о прошлом иногда достаточно внешне схожей ситуации. Проверяя транспортировку грузов на плотах, Вершинин вспомнил себя почти еще юношей, когда довелось ему работать плотогоном.
Детство его прошло в небольшом селении Боркино (по современному административному делению оно находится в Санчурском районе Кировской области). Здесь он и родился 5 июня 1900 года в бедной крестьянской семье.
Когда-то Боркино окружали сплошные леса, боры, от них, видно, и название селения пошло. Но в пору детства Вершинина лесов вокруг уже не было, и боркинцы испытывали нужду даже в дровах. Многодетная семья Вершининых, в которой было семеро, мал мала меньше, жила в постоянной бедности. Принадлежавший ей клочок пахоты да жалкая луговая полоска, сколько на них ни трудись, достатка в семье создать не могли. Мать Константина Вершинина, Афанасия Васильевна, совершенно не знала грамоты. И отец его, Андрей Галактионович, не обучался в школе, хотя и осилил грамоту: умел читать и кое-как писать. Но был он хороший плотник. Этим его ремеслом и существовала главным образом семья.