I Оставаясь сам при главной штаб-квартире, граф Валериан Зу-Цов двинул на хана Джавата трехтысячный отряд генерал-майора Римского-Корсакова. 13 декабря тот подошел к крепости Гяндже, известной мощью своих укреплений и высокими двойными стенами. Однако никакого «дела» под ней не случилось.
Из Гянджи навстречу русским выехал сам Джават-хан, сразу же заявивший о своем добровольном переходе под «высокое» покровительство России. Однако спустя всего несколько лет, когда огромная конная армия персидского шаха вновь встанет перед рекой Араке, Джават-хан изменит данной присяге. Князю Ци-цианову, царскому, наместнику и главнокомандующему на Кавказе, придется штурмовать сильную крепость Гянджу и овладевать ею с боя.
Одновременно с движением отряда генерала Римского-Корсакова к Гяндже главные силы экспедиционного корпуса перешли со своими тылами к урочищу Джеват и разбили там походный лагерь. Урочище находилось в операционно важной точке — оно лежало на водоразделе Северного и Южного Азербайджана. Знамена полков русской армии поднялись у слияния рек Куры и Аракса. Для участников Персидского похода 1796 года это было знаменательным событием.
И вновь шахская армия не давала о себе знать, хотя на противоположном речном берегу и начинались собственно персидские владения. Зубов, как главнокомандующий, прекрасно понимал, что неприятель в числе нескольких десятков тысяч конников мог довольно быстро появиться перед его походным лагерем. Поэтому усиливается сторожевая и дозорная служба, ведется дальняя конная разведка, через штабных толмачей опрашивается едва ли не каждый путник, следующий по своим делам из персидских пределов.
Валериан Зубов задумал на месте слияния двух больших рек заложить укрепленный город. Фаворит Императрицы и ее царедворец хотел назвать его Екатериносердом. В ожидании такого исторического события русские войска стали походным бивуа-
ком на обширной равнине, примыкавшей к левому берегу реки Куры. За ней начиналась Муганьская степь, где проживали кочевые азербайджанцы.
Вся корпусная казачья конница переправилась на другую сторону реки Араке. Ею командовал деятельный и умеющий рисковать в принимаемых решениях атаман Матвей Платов. Казачьи усиленные разъезды высылались по территории Северной Персии почти до самого прикаспийского Гиляна. Однако и там не показывалось неприятельское войско, если не считать крепостных гарнизонов персидских городов, которые при приближении русских казаков закрывали перед ними крепостные ворота.
Шах Персии упорно избегал вооруженного столкновения с русскими войсками. Мудрый восточный правитель, он был, конечно, не прочь прославить себя новыми военными победами и повторить опустошительный набег на Грузию. Но он видел, сколь быстро русские покорили ханства Северного Азербайджана, бывшие его вассалами, взяли Золотые ворота Кавказа и пришли на помощь царю Восточной Грузии Ираклию II. С серьезным противником шутить не приходилось.
Однако к осторожности персидского владыку подталкивала и другая причина: Ага-Магомед-хан находился в это время в военном походе, усмиряя непокорное население других окраин Персии. Он теперь серьезно опасался за собственный трон и безопасность своей столицы Тегерана. Среда персидской знати постоянно таила в себе угрозу придворного заговора. Отношения с соседями — турками-османами и особенно с афганцами — желали много лучшего.
Шаха тревожило и то, что Каспийская военная флотилия русских курсировала вдоль Персидского побережья, высаживая в ряде мест десанты черноморских казаков. Последние на своих мореходных лодках смело вступали в морские баталии с лодка-ми-киржимами с шахскими солдатами и всегда брали верх над ними. Воды Каспия, к которому на юге примыкали самые процветающие персидские провинции, оказались полностью в руках русских.
...Начавшийся с успешного взятия Дербента Персидский поход войск России под командованием генерал-аншефа Валериана Александровича Зубова обещал быть удачным. В считанные месяцы в российское подданство перешли Дербентское, Бакинское, Кубинское, Карабахское, Шемахинское и Гянджинское ханства. Весь западный берег Каспийского моря был занят русскими войсками, которые расположились также на Мугани. С местным населением складывались добрые, доверительные отношения.