То есть лошади на зимнее содержание в большом числе до весны отдавались местным жителям со строгим наказом заботиться о них. Таким образом, Шереметев, как старший над действующими войсками, был избавлен от немалой части лишних хлопот, связанных с поиском и подвозом фуража. Все это делалось «по царскому повелению». Противиться «лошадиному постою» не приходилось.
Казалось бы, в ту эпоху европейские войны, не год длившиеся, «затухали» на время зимних холодов и непогоды. Шереметев же, штаб-квартирой которого являлся город-крепость Псков, продолжал воевать «по ту сторону рубежа», не давая шведам покоя ни в Лифляндии, ни в Эстляндии.
В середине декабря 1702 года из Пскова к Нарве и Ивангороду был выслан отряд из трех драгунских полков и тысячи казаков под командой полковника князя В.А. Вадбольского. Он совершил неожиданное нападение на пригород Ивангорода, где на квартирах стояло две тысячи человек шведской пехоты и кавалерии. Неприятель был разбит, взято много пленных. Почетными трофеями стали знамена и барабаны. Мызы и деревни вокруг Нарвы были разорены и сожжены. Сильный нарвский гарнизон в той ситуации оказался бессилен что-либо предпринять.
…Зима во время псковского «сидения» ушла на подготовку нового похода «за рубеж»: на то заранее был получен царский указ. Но речь шла не о Лифляндии: предстояло отвоевать невские берега и выйти к Финскому заливу. Царь приказал генерал-фельдмаршалу Б.П. Шереметеву «по самой первой воде» прибыть в Шлиссельбург и собрать там русскую армию воедино. Когда полководец из Пскова, «поспешая», прибыл в назначенное место, он там не застал ни одного полка, назначенного в поход.
Войска собирались трудно. Виной была весенняя распутица: дороги, вследствие оттепели, были совершенно испорчены, речки разлились. Полки гвардии – Преображенский и Семеновский с бомбардирской ротой – вышли из Москвы в конце февраля в числе 5177 человек. Им пришлось остановиться в Новгороде и ждать, когда местный губернатор Брюс с немалыми затруднениями собрал только для гвардейских полков 800 подвод, считая и 227 подвод, пришедших с ними из Москвы. При переправе через разлившуюся речку Тигати пришлось делать плоты. И только в начале апреля оба полка выступили на подводах из Новгорода к Ладоге. Двухнедельный запас напеченного хлеба и больных отправили по Волхову на 12 стругах. Поход из Новгорода до Шлиссельбурга занял две недели.
Столь сложно добирались до места сбора армейских сил полки, стоявшие в Пскове и Новгороде, в других городах. Меньше затруднений в переходах имела драгунская кавалерия. Наконец, собрав полки у Шлиссельбурга, подтянув туда лодочную флотилию с Ладожского озера, Б.П. Шереметев 23 апреля выступил на запад по течению Невы, следуя берегом и по воде.
Русская 20-тысячная армия появилась у Ниеншанца внезапно для шведов: они не ожидали столь скорого ее прихода после падения Нотебурга. Крепость была осаждена, начались земляные работы и установка пушечных батарей. Усиленные работы над возведением ретраншаментов и устройством батарейных позиций продолжались три дня под сильным неприятельским огнем из мортир. Палили камнями, бомбами и каркасами, не причинявшими осаждающим большого вреда. На реке Охте был построен мост. Прибывшую на судах по Неве от Шлиссельбурга осадную артиллерию (48 пушек и 16 мортир) вместе с боеприпасами и разным армейским имуществом удачно выгрузили на берег.
Когда под Ниеншанц прибыл царь Петр I, он вместе с генерал-фельдмаршалом Шереметевым провел рекогносцировку вражеской крепости. Он отписал Меншикову, что «шведский город» гораздо больше, чем было ему известно: «Про новый вал говорили, что низок: он выше самого города и выведен порядочною фортификациею, только дерном не обложен».
После рекогносцировки крепостных укреплений и отказа шведского коменданта сдаться на почетных условиях началась бомбардировка Ниеншанца. Она велась без перерыва. Орудия (пушки и мортиры) стреляли залпами, ведя огневое обеспечение скорого приступа. Но скоро ожидаемый штурм не состоялся: на рассвете 1 мая королевский гарнизон, не выдержав обстрела, сдался: в крепости барабанщик стал бить «шамад». Бомбардировка сразу прекратилась.
Завязались переговоры о сдаче крепости. Шереметев сурово потребовал от коменданта немедленной капитуляции, а не запрашиваемым утром следующего дня. Шведам разрешалось, взяв с собой 4 железные пушки, под распущенными знаменами, с барабанным боем уйти к Нарвской крепости. Вечером в Ниеншанц вошел лейб-гвардии Преображенский полк, который расставил там караулы.