9 августа в 2 часа дня русские пошли на самый решительный приступ, в котором участвовало 1600 человек (больше охотники-добровольцы), разделенных на три штурмовые колонны. Из осадного лагеря вывели все войска, готовые поддержать атакующих: они были выстроены перед крепостью. Победный штурм Нарвы – древнерусского Ругодива – длился всего 45 минут. Победа далась ценой жизни 359 участников приступа.
Вскоре вслед за Нарвой капитулировал и гарнизон Ивангорода, стоявшего на противоположном берегу Наровы. Взятые здесь трофеи были огромны: 95 пушек, 7 мортир, 4 гаубицы, 22 дробовика, 16 тысяч ядер, много пороха, картечи, свинца, селитры и прочих воинских припасов. В итоге «второй Нарвы» русской армии почти не досталось только одного: провиант у шведов заканчивался.
В этих двух последних победах русской (Дерпт и Нарва) Борис Петрович Шереметев официально значился (по документам и даже в царских распоряжениях) главнокомандующим русской армией, хотя фактически во главе ее стоял сам государь. Петр I для непосвященных людей на Северной войне оставался «в тени» назначенного им предводителя армии России. Впрочем, недавний ближний царский боярин никогда не забывал при исполнении обязанностей главнокомандующего «своего места». Забываться ему было опасно, как, впрочем, и другим высоким лицам в государстве и армии.
В ноябре 1704 года генерал-фельдмаршал получил царский указ выступить с полками в Литву через Курляндию. Ему предстояло действовать против корпуса генерала графа Адама Людвига Левенгаупта, «когда реки станут», то есть с наступлением холодов. Левенгаупт, как рижский генерал-губернатор, умело командовал королевскими войсками в Курляндии и у Карла XII считался одним из лучших военачальников. Поэтому он был опасным соперником.
Шереметев смог выступить в поход из Пскова лишь в конце декабря. Три недели спустя, по зимним дорогам, он прибыл в неблизкий Витебск и, поскольку фуража на дальнейшее походное движение у него для тысяч лошадей уже не было, остановился на зимних квартирах на Витебщине, собираясь там остаться до конца весны.
Это вызвало большое неудовольствие Петра I, который прислал к Шереметеву свое доверенное лицо – генерала А.Д. Меншикова. Тот привез ему жесткое царское распоряжение: оставить под своим командованием драгунскую кавалерию и иррегулярную конницу, а во главе всех пехотных полков поставить наемника барона Георга Бенедикта Огильви, фельдмаршала на русской службе.
Потрясенный Шереметев до того расстроился такой царской немилостью, что слег в постель. Но все разрешилось для него как нельзя удачно. Царь по совету своего любимца Алексашки Меншикова оставил в высшем командовании армией все по-старому, доказывая в письме преданному ему генерал-фельдмаршалу: «Зделал то не для какого Вам оскорбления, но ради лучшего управления».
В Витебске Б.П. Шереметев закончил подготовку похода против Левенгаупта. Его войска двинулись в Курляндию: армейский авангард разгромил и «истребил» шведский гарнизон города-крепости Митавы, который не успел получить помощи от рижского генерал-губернатора. Но удерживать за собой курляндскую столицу Митаву с ее крепким замком русские не стали.
Однако после этого несомненного успеха Шереметева ожидало обидное поражение в полевой баталии. 15 июля 1705 года королевский генерал Левенгаупт в Курляндии в бою у Мур-мызы (в окрестностях Гемауертгофа) одержал верх над русским генерал-фельдмаршалом. Тот не был разбит, но отступил. Сам отступил перед врагом. Дело обстояло так.
Шведские войска первыми начали бой, находясь на выгодной для себя позиции. После ряда взаимных атак русская драгунская кавалерия отбросила шведов от Мур-мызы. Но вместо того чтобы преследовать начавшего отступление неприятеля, драгуны стали грабить его большой обоз. Опытный в войнах Левенгаупт воспользовался таким удобным случаем и в полном порядке отошел на новую позицию. От Мур-мызы отступил и Шереметев вместе со своими расстроенными полками.
На следующий день, 16 июля, шведы, наступая, ворвались в оставленный русскими без прикрытия обоз, завязали там бой, выиграли его и взяли 13 пушек и 10 знамен. В том двухдневном деле у Мур-мызы стороны понесли большие потери в людях, но их оказалось заметно больше у королевского генерала, хотя он и посчитался победителем.
Шереметев остро переживал неудачу. В его полководческой биографии она была, по сути дела, второй после «конфузии» под Нарвой в 1700 году. И он стал деятельно приводить свои отступившие войска в должный порядок. К слову говоря, после Мур-мызы его соперник генерал Левенгаупт разумно не спешил еще раз скрестить свое оружие с Шереметевым.