А Федор Иванович, поздравляя командармов, поторапливал их с продвижением к Днепру и Крымскому перешейку, чтобы не дать отступающему противнику опомниться. Для развития успеха он ввел в прорыв 19-й танковый корпус генерала И. Д. Васильева и 4-й гвардейский Кубанский кавалерийский корпус генерала Н. Я. Кириченко. В начале ноября наши передовые отряды, ворвавшиеся в ворота Крыма — на Перекопский перешеек, достигли Турецкого вала.
Знаменитый Турецкий вал, протянувшийся от Сиваша до Каркинитского залива и пересекающий весь перешеек, издревле известен как грозное укрепление. Этот вал десятиметровой высоты с прикрывающими подступы к нему глубокими рвами, заполненными водой, в 1920 году, в период гражданской войны, пришлось штурмовать красноармейским полкам, руководимым М. В. Фрунзе, чтобы выбить из Крыма Врангеля. С ходу преодолеть столь мощный оборонительный рубеж было бы, бесспорно, серьезным успехом. Но ведь и немецко-фашистское командование так просто не уступит Турецкий вал. Слишком очевидно его значение для обороны Крыма.
Действительно, противник вскоре опомнился. Его крупный гарнизон, располагавшийся в Армянске, оказал упорное сопротивление нашим войскам, начал ожесточенные контратаки с целью вернуть утраченные позиции. Танкисты и кавалеристы оказались в тяжелом положении, несли большие потери. Генерал Васильев был ранен, но остался в ’строю и принял решение удерживать занятый район.
Ознакомившись с содержанием поступившей от него в штаб фронта телеграммы с просьбой выделить дополнительные войска для дальнейшего развития успеха, генерал армии Толбухин не скрывал своего волнения:
— Генерал Васильев — из героев герой! Можно ли представить, сколько солдатских жизней будет спасено, если мы уже теперь лишим врага возможности отсиживаться за Турецким валом и нам не нужно будет брать его штурмом, когда начнется Крымская наступательная операция. Немедленно сообщите Васильеву, что основные силы кубанцев, а также и войска Крейзера подходят к Перекопу.
Помощь воинам-героям была оказана своевременно. К утру к Перекопскому перешейку подошла конница Кириченко и стрелковые войска армии Крейзера. Совместным ударом они прорвали вражеское кольцо и соединились с частями 19-го танкового корпуса.
Успешный захват плацдарма на Сивашском направлении, Никопольско-Криворожская операция ставили перед войсками, руководимыми Толбухиным, на очередь освобождение Крыма. Совместно с войсками 4-го Украинского фронта в операции должны были принять участие войска Отдельной Приморской армии, занимавшей плацдарм на Керченском полуострове, Черноморский флот, Азовская военная флотилия, партизаны Крыма, авиация 8-й и 4-й воздушных армий и ВВС флота.
Подготовка к операции шла полным ходом. В соответствии с замыслом командующего фронтом солдаты и сержанты обучались действиям в составе штурмовых групп и отрядов, умению вести бой в траншеях и ходах сообщения, наступлению за огневым валом. Офицеры совершенствовались в управлении подразделениями, организации взаимодействия и боевого обеспечения. Вместе с начальником штаба и командующими родами войск Ф. И. Толбухин провел оперативную игру, в которой участвовали штабы армий, командиры корпусов и дивизий.
8 апреля после мощной артиллерийской подготовки и массированных бомбовых ударов нашей авиации по всему фронту началось наступление. К исходу третьего дня соединения 51-й армии, действовавшие с плацдарма на Сиваше, прорвали оборону противника. 19-й танковый корпус и резервная 77-я стрелковая дивизия, введенные с утра 11 апреля по приказу Толбухина в образовавшуюся брешь, устремились на Джанкой и уже к полудню овладели им.
Через пять дней были освобождены Симферополь, Евпатория, Феодосия, Ялта… Впереди, невидимый за грядой окружавших его гор, лежал Севастополь — город бессмертной русской ратной славы. Двести пятьдесят суток бились немецко-фашистские войска, чтобы войти в этот город. Теперь они надеялись отсидеться за его естественными укрытиями и мощными инженерными укреплениями.
Как лучше и быстрее разгромить врага? Ф. И. Толбухин выезжал в войска, совместно с командирами проводил рекогносцировку наиболее важных направлений, советовался с ними, заслушивал доклады и предложения начальника штаба, командующих родами войск.
В тылу были созданы учебные городки, и войска усиленно тренировались в условиях, максимально приближенных к боевым, особенно тщательно отрабатывая взаимодействие пехоты с артиллерией, танками, авиацией. По особому плану вели подготовку к штурму специально созданные штурмовые группы.
Как всегда, особое внимание Федор Иванович уделял заботе о людях.
— Командир полка должен знать каждого офицера своего полка, — говорил он, — чем он дышит, а командир роты — каждого солдата своей роты.
Федор Иванович берег личный состав армии, всегда стремился добыть победу малой кровью.
— Зарывайтесь поглубже в землю, — советовал он командирам дивизий, занимавших оборону. — Земля-матушка от всего спасет — и от огня и от непогоды.
Толбухин обладал исключительной работоспособностью. В периоды напряженных операций он по 3–5 суток не отрывался от карты и телефонов, лишая себя даже короткого отдыха. Личного для него не существовало, он горел на работе, отдавая себя делу без остатка.
7 мая в 10 часов 30 минут начался общий штурм Севастопольского укрепленного района. Главный удар наносился с востока и юго-востока на участке Сапун-гора — берег моря силами Приморской и левым флангом 51-й армий, вспомогательный — с северо-запада 2-й гвардейской армией.
Враг оказывал яростное сопротивление. Атаки переходили в рукопашные схватки. Каждая огневая точка бралась с боем, каждый окоп и изгиб траншеи расчищался штыком и гранатой. Но ничто не могло остановить советских воинов. Они метр за метром под губительным огнем упорно карабкались по каменистым склонам Сапун-горы. И к вечеру на ее гребне в полосе наступления 51-й армии генерала Я. Г. Крейзера затрепетали красные флаги. Почти одновременно с этим несколько южнее поднялись на Сапун-гору и высоту Карагач головные части 11-го стрелкового корпуса Отдельной Приморской армии.
К исходу 9 мая над Севастополем взвилось победное Красное знамя. Город был полностью освобожден. Еще два дня немецко-фашистские захватчики цеплялись за последний клочок крымской земли — мыс Херсонес. Но к полудню 12 мая они вынуждены были сложить оружие. Наступательная операция в Крыму завершилась. Конечно, Федор Иванович, как и все его боевые соратники, не представляли себе, что они останутся отдыхать под благодатным солнцем Крыма. Ожесточенная борьба с врагом продолжалась на других фронтах, все дальше и дальше продвигавшихся на запад. Мысли всех были устремлены туда. И все они от солдата до командующего фронтом с нетерпением дожидались приказа о своей переброске из Крыма, который стал глубоким тылом. Эта переброска осуществлялась по распоряжению Ставки. Приказ определил и дальнейшую судьбу Ф. И. Толбухина. Он становился командующим 3-м Украинским фронтом, который ему надлежало принять от Р. Я. Малиновского, переходившего на 2-й Украинский. В свою очередь, И. С. Конев перемещался на 1-й Украинский фронт.
Уже сами по себе организационные изменения для сведущего человека были косвенными признаками того, что на южном крыле советско-германского фронта на некоторое время наступает относительное затишье, именуемое в военном искусстве оперативной паузой. Вместе с тем Федор Иванович, обладавший стратегическим складом мышления, понимал, что это затишье знаменует для врага еще более сильную, чем прежде, грозу. Но как развернутся здесь события в ближайшем будущем, об этом пока что знают только в Ставке. Узнает в свое время и командование 3-го Украинского, надо только не терять времени даром и готовиться.
Такого же мнения придерживался и начальник штаба генерал О. С. Бирюзов, перешедший с 4-го на 3-й Украинский фронт вместе с Ф. И. Толбухиным. Вместе они приступили к детальному изучению противника и своих войск по документам и наблюдениям С. С. Бирюзова, который, выехав из Крыма раньше командующего, уже успел побывать в войсках.