Была разработана четкая система сбора ратных людей. Неизмеримо усложнилась вся военная организация. В этих условиях непосредственное ведение военных действий возлагалось на великокняжеских воевод, которые практически воплощали стратегические и тактические планы, разработанные великим князем Иваном III и его военными советниками.
«Большим воеводам» перед походом вручался «наказ», подробная инструкция, где поименно перечислялись полковые воеводы, указывалось, где и как поставить полки, как организовать их взаимодействие, как поступить в той или иной конкретной ситуации. Вот, например, какой «наказ» был дан «угорским воеводам» (то есть воеводам, посланным с полками оборонять «берег» пограничной реки Угры от ордынцев): «…Пищальников и посошных людей князю Михаилу Ивановичу Булгакову и конюшему Ивану Андреевичу разделить по полкам, сколько где пригоже быть на берегу. А воевод им расставить по берегу, вверх по Угре и вниз по Угре, и до устья, по всем местам, где пригоже. А будет коли пригоже, посмотря по делу, отделив им воевод с людьми от себя, послать за Угру, и им тогда велеть итти за Угру – князю Ивану Михайловичу Воротынскому да окольничему Петру Яковлеву, да князю Федору Пронскому, да князю Андрею Курбскому, да Алешке Кашину и иным, которым пригоже, а людей с ними послать из всех полков, сколько пригоже. А посмотря по делу, будет им пригоже всем итти за Угру с людьми, и им оставить тогда на Угре князя Тимофея Тростенского да князя Андрея Оболенского, да князя Семена Романовича Мезецкого, а людей им оставить детей боярских не по многу, и пищальников, и посошных люден…»
Казалось бы, в «наказе» все четко расписано и предусмотрено, но его составители отнюдь не сковывали самостоятельности и инициативы воевод, наоборот, непрерывно подчеркивали, что полки следует ставить «где пригоже». Поступать «посмотря по делу». Полное доверие к воеводам, поощрение самостоятельных, активных действий в рамках общего плана обороны!
Конечно, это не случайно. Русская армия эпохи образования Российского государства, национальная по составу (в армиях западноевропейских государств преобладали тогда наемники-иностранцы), решавшая глубоко национальные задачи по обороне Отечества от внешних врагов и по возвращению ранее захваченных соседями русских земель, выдвинула немало способных полководцев в верности и военных способностях которых «государь всея Руси» мог быть уверен. Это делало необязательным личное присутствие Ивана III на театре военных действий. И естественно, что он выступает в первую очередь как военный руководитель огромной страны, передоверяя своим воеводам проведение отдельных операций или даже целой военной кампании. Как верховный командующий, Иван III должен был охватывать своим руководством всю страну, и часто это было удобнее делать из столицы, чем из какого-нибудь пограничного города. К тому же в связи с выходом Российского государства на мировую арену увеличилось значение дипломатической подготовки войны. Создание выгодной внешнеполитической ситуации требовало постоянных забот со стороны правителя государства, и это было порой важнее, чем непосредственное участие в военных действиях. Заботой великого князя являлось также то, что военные историки называют политическим обеспечением войны. Не следует забывать, что централизация еще только началась, в стране сохранялись остатки феодальной раздробленности, внутреннее сплочение было решающим условием победы над внешними врагами. А это внутреннее сплочение должен был обеспечить «государь всея Руси», и бывали моменты, когда чисто военные дела как бы отодвигались на второй план.
Видимо, поэтому многие историки, и представляют Ивана III только выдающимся государственным деятелем и дипломатом. На самом деле он был и выдающимся военным деятелем России, который оставил заметный след в развитии военного искусства.
Сигизмунд Герберштейн ошибался, когда писал, что великий князь Иван III лично только раз присутствовал на войне – во время присоединения Новгородской земли… Но именно в этом походе 1471 года прослеживаются многие черты военного искусства Ивана III.
Поход планировался с тщательным учетом внешнеполитической ситуации. Антимосковская боярская группировка Новгорода во главе со вдовой посадника Марфой Борецкой сумела заручиться поддержкой польско-литовского короля Казимира IV, который обязался «всести на коня за Великий Новгород, и со всею своею радою литовскою, против великого князя, и боронити Великий Новгород». Иван III выбрал момент, когда вмешательство короля казалось наименее вероятным. Резко обострились польско-венгерские отношения, которые отвлекли внимание Казимира IV от новгородских дел. В этих условиях объявить «посполитое рушение», то есть привлечь к походу польскую шляхту, было невозможно. Оппозиционное новгородское боярство оказалось в международной изоляции.
Не менее важной явилась и политическая подготовка похода, который проводился Иваном III под лозунгами борьбы против «измены», против «латинства». С самого начала великий князь постарался придать доходу общерусский характер. «Князь великий разосла по всю братью свою, и по все епископы земли своея, по князи и по бояри свои, и по воеводы и по вся воя своя; и якоже вси снидошася к нему, тогда всем возвещает мысль свою, что ити на Новгород ратию, понеже бо и всем измениша и накоежды правды обретеся в них не мало». В грамотах, посланных в Псков и Тверь, Иван III перечислил «вины» новгородцев: «Отчина моя Новгород Великий отступают от мене за короля, а архиепископа свово поставити им у его митрополита Григория латынина суща». Перед выступлением из Москвы Иван III «прием благословение от митрополита Филиппа от всего святейшего собора». Все эти шаги способствовали сплочению войска, оправдывали в глазах народных масс военную акцию против Новгорода, обеспечивали прочный тыл.
Сам поход был тщательно спланирован. Стратегическая идея Ивана III заключалась в том, чтобы охватить ратями Новгород с запада и востока, перекрыть все пути, ведущие в Литву, и отрезать город от его восточных владений, откуда могла подойти помощь. Осуществление этого плана поручалось воеводам, которые должны были действовать самостоятельно, на значительном удалении друг от друга. Сам великий князь намеревался выступить с главными силами в благоприятный момент, когда воеводы по сходящимся направлениям будут приближаться с разных сторон к Новгороду.
Начало военных действий тщательно скоординировали по времени. Раньше других, в конце мая, начала «воевать» восточные окраины Новгородской земли та рать, которой предстояло совершить самый дальний поход. В июне из Москвы выступила вторая рать во главе с воеводами Холмским и Пестрым-Стародубским Она должна была подойти к реке Шелони, соединиться там с псковскими полками и вместе наступать на Новгород с запада. Третья рать под командованием князя Оболенского-Стриги вышла на Вышний Волочек, чтобы дальше идти на Новгород вдоль реки Меты с востока Главные силы во главе с самим великим князем начали поход 20 июня и медленно двигались через Тверь и Торжок к озеру Ильмень.
Приближение великокняжеских полков с разных направлений вынудило новгородских военачальников раздробить свои силы. Двенадцатитысячное новгородское войско поспешило на восток, для обороны Заволочья. Отборная «кованая рать» вышла к реке Шелони, против полков князя Холмского, туда же поплыла по озеру Ильмень новгородская «судовая рать». Для новгородцев это были вынужденные решения: по словам летописца, московские воеводы шли на город «разными дорогами со всех рубежей». Стратегический замысел Ивана III, направленный на разъединение сил противника, начал приносить плоды.
14 июля князь Холмский разгромил новгородскую рать на реке Шелони, прямой путь на Новгород был открыт. Новгородскую рать, посланную на восток, полки Василия Образца разбили на Северной Двине. Оборонять город новгородским властям оказалось нечем. Главные силы великокняжеского войска еще не развернули военные действия, а исход кампании был уже предрешен. Из Новгорода приехали послы просить мира «по всей воле» великого князя. Сам Иван III, по словам летописца, «не поиде к Новугороду и возвратися с усть Шелони с честию и победою великою»…
Отличительной особенностью великого князя было то, что он никогда не искал решения внешнеполитических задач, стоявших перед Российским государством, чисто военными средствами. Военные усилия сочетались с активной дипломатической деятельностью, с поисками политических решений, и в умелых комбинациях военных и дипломатических средств первые далеко не всегда оказывались главными.