Это было очень нелегко. Протяженность «крымской украины» огромна, а противник быстр и неуловим. Русский историк С. Ф. Платонов писал, что свойства врага, с которым приходилось бороться, были своеобразны: это был степной хищник, подвижный и дерзкий, но в то же время нестойкий и неуловимый. Он «искрадывал русскую украину», а не воевал ее открытой войной, полонил, грабил и пустошил страну, но не завоевывал ее, он держал московских людей в постоянном страхе своего набега, но в то же время не пытался отнять навсегда или даже временно присвоить земли, на которые налетал внезапною, но короткою грозою.
Эти наблюдения справедливы, если говорить о повседневном быте русского пограничья. Но если бы дело ограничивалось только такими короткими грозами!
Крымские ханы были в авангарде турецкой экспансии в Восточной Европе, они преследовали далеко идущие политические цели, вплоть до восстановления ордынского владычества над Россией, и военные силы, находившиеся в их распоряжении, были весьма значительными. В большие походы, с привлечением войска из других татарских Юртов и турецкой помощи, крымский хан мог вывести до ста тысяч воинов. Собственное его войско, при полной мобилизации крымских «улусов», достигало сорокашестидесяти тысяч всадников. Войско возглавлял в походах или сам хан, или «калга» (наследник престола). Крымские «царевичи» могли вывести в поход пятнадцать – двадцать тысяч всадников, а отряды «улусных мурз», которые «искрадывали» русские пограничные земли, состояли из нескольких сотен или тысяч воинов.
Огромные усилия, средства и человеческие ресурсу потребовались Российскому государству, чтобы создать оборонительную систему на южной границе. Далеко в степь высылались заставы, способные предупредить о готовившихся нападениях. Устраивались лесные «засеки» строились крепости, дороги перегораживались валами и частоколами, в пограничных городах и на берегу Оки являвшемся главным оборонительным рубежом, постоянно стояли воеводы с полками. В наиболее опасное летнее время на «крымской украине» несли свою нелегкую службу десятки воевод.
Постепенно пограничные укрепления соединились в «засечную черту» – единый, весьма сложный оборонительный комплекс, состоявший из укрепленных городов, лесных и водных преград, специально созданных фортификационных сооружений (валы, рвы, частоколы), которые защищали большие дороги и открытые пространства, удобные для вторжений крымской конницы. Эта оборонительная линия длиной около тысячи километров – уникальный памятник военной фортификации, не имеющий аналогов в мировой истории. Глубина ее обороны достигала двухсот километров, не считая выдвинутых в «поле» сторожевых застав.
Но укрепления только тогда могли сыграть свою роль, когда они защищались достаточными военными силами. Равномерно распределить войска по всему тысячекилометровому рубежу было невозможно, требовался умелый маневр наличными силами, полководческое искусство воевод, тем более что крымцы были врагом не только сильным, но и коварным. Они старались нападать неожиданно, любили обходные маневры, фланговые удары, применяли разнообразные военные хитрости.
Интереснейшие сведения о крымском войске, его тактике и военных хитростях сообщал в своем сочинении «Описание Украины» французский инженер Боплан, почти полтора десятка лет строивший крепости на южной границе Польши. Правда, эти данные относятся уже к следующему столетию, но политическая и военная организация Крыма, тактика татарских набегов были удивительно консервативными, не изменялись в течение длительного времени.
Оборона южной границы в первой половине XVI века
«Вот как одеваются татары, - писал Боплан. - Одежду этого народа составляет короткая рубаха из бумажной ткани, кальсоны и шаровары из полосатого сукна или чаще всего из бумажной материи, настеганной сверху; более знатные носят стеганый кафтан из бумажной ткани, а сверху – суконный халат, подбитый мехом лисицы или куньим высокого сорта, шапку из того же меха и сапоги из красного сафьяна, без шпор. Простые татары надевают на плечи бараний тулуп шерстью наружу во время сильного зноя или дождя, но зимой во время холодов они выворачивают свои тулупы шерстью внутрь и то же делают с шапкой, сделанной из такой же материи. Они вооружены саблей, луком с колчаном, снабженным 19 или 20 стрелами, ножом за поясом; при них всегда кремень для добывания огня, шило и 5 или 6 сажень ременных веревок, чтобы связывать пленных. Только самые богатые носят кольчуги; остальные же, за исключением таковой отправляются на войну без особенной защиты тела. Они очень ловки и смелы в верховой езде, и столь ловки, что во время самой крупной рыси перепрыгивают с одной выбившейся из сил лошади на другую, которую они держат за повод для того, чтобы лучше убегать, когда их преследуют. Лошадь, не чувствуя над собой всадника, переходит тотчас на правую сторону от своего господина и идет рядом с ним, чтобы быть наготове, когда он должен будет проворно вскочить на нее. Вот как приучены лошади служить своим господам. Впрочем, это особая порода лошадей, плохо сложенная и некрасивая, но необыкновенно выносливая, так как сделать в один раз переход от 20 до 30 миль возможно только на этих бахматах (так называется эта порода лошадей)…»
Полосу степей, отделяющую Крым от русской границы, татары старались пройти быстро и по возможности незаметно, «избирая свой путь по долинам, которые ищут и которые тянутся одна за другой; это делается для того, чтобы быть прикрытым в поле и не быть замеченным. Вечером, останавливаясь лагерем, они по той же причине не раскладывают огней, посылают вперед разведчиков, чтобы добыть «языка» от своих неприятелей, причем они прибегают ко всякого рода искусству и хитрости, чтобы застать неприятеля врасплох».
Страшен был вид многотысячной конной лавины, надвигавшейся из степи. «Татары идут фронтом по сто всадников в ряд, что составит 300 лошадей, так как каждый татарин ведет с собой по две лошади, которые ему служат для смены. Их фронт занимает от 800 до 1000 шагов, а в глубину содержит от 800 до 1000 лошадей, захватывает, таким образом, более трех или четырех миль, если шеренги их держатся тесно; в противном случае они растягивают свою линию более чем на 10 миль. Это изумительное зрелище для того, кто видит это в первый раз, так как 80 000 татарских всадников имеют более 200 000 лошадей; деревья в лесу не настолько густы, как лошади в поле, и издали кажется, будто какая-то туча поднимается на горизонте, которая растет все более и более, по мере приближения, наводя ужас на самых смелых…»
За двадцать или тридцать миль от границы орда перестраивает свои походные порядки. После короткого, на два или три дня, отдыха в «достаточно закрытой местности… татары разделяют свою армию на десять или двенадцать отрядов, каждый из которых содержит около тысячи лошадей. Затем они посылают половину своих войск, в составе шести или семи отрядов, направо, на расстояние одной или полутора миль друг от друга; то же самое они устраивают и с другой половиной войска, которая держится на подобном же расстоянии с левой стороны; это делается для того, чтобы иметь растянутый фронт от 10 до 12 миль. Впереди, на расстоянии около мили, идет сильный сторожевой отряд добывать «языка», чтобы знать, куда вести войско. Благодаря этому, татары движутся с полной безопасностью. Причина, почему татары идут отдельными отрядами, заключается в боязни, как бы их не открыли казаки, рассеянные в степях в качестве сторожевых пикетов на расстоянии двух-трех миль друг от друга, и не узнали бы точно их числа, потому что, в противном случае, они могут известить лишь о том отряде, который был виден. Поэтому очень трудно было определить, куда именно направляются главные силы крымского войска – «кош». Неожиданно прорвавшись через оборонительные линии, «кош» двигается внутрь страны, «плотною массою, медленно, но безостановочно, день и ночь, давая лошадям не более одного часу для корму», рассылая по сторонам крылья легкой конницы, которая грабит и опустошает окрестности и захватывает пленников. Воины в крыльях сменяются, чтобы пограбить могли все; задача же «коша» - ударить всей массой по пограничным войскам, если воеводы успеют вывести навстречу полки.