Два «больших воеводы» – Михаил Воротынский и Иван Шуйский – как бы олицетворяли два фронта борьбы Российского государства в XVI столетии: «крымскую украину» и «литовскую и немецкую украину». Много сотен верст от одной «украины» до другой, но на памятнике «Тысячелетие России» их изображения помещены рядом.
Глава двенадцатая Ермак
Мало кого можно сравнить по известности в народе с победителем Сибирского ханства казачьим атаманом Ермаком Тимофеевичем.
О нем сложены песни и сказания, написаны исторические романы, повести и пьесы, описания сибирского похода вошли во все учебники. Стихотворение поэта-декабриста К. Ф. Рылеева «Смерть Ермака» давно превратилось в народную песню. Ермаку посвятил несколько взволнованных строк В. Г. Белинский, отметая представления о нем и его товарищах как о разбойничьей ватаге: «Подвиги этих витязей никогда не были запечатлены ни зверством, ни жестокостию: они были удальцы и молодцы, а не злодеи!» [37]. Великий русский писатель Л. Н. Толстой специально для народного чтения создал рассказ «Ермак». Ермаку посвятил одну из самых известных своих картин «Покорение Сибири» художник В. И. Суриков. Сибирским походом Ермака занимались крупнейшие русские историки, начиная с замечательного сибирского историка, географа и картографа XVII века С. У. Ремезова. О Ермаке писали Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, Н. И. Костомаров, С. Ф. Платонов, в советское время – С. В. Бахрушин, Р. Г. Скрынников.
Казалось бы, о Ермаке Тимофеевиче известно уже все. Но советский военный историк Н. Лапин обращает внимание на следующий историографический парадокс: «Ермак прежде всего вошел в историю как атаман казачьей дружины, одержавший блестящие победы в Сибири, однако до сих пор мало кто по-настоящему заинтересовался походом Ермака как событием русской военной истории» [38].
Действительно, кроме небольшой статьи самого Н. Лапина «Военное искусство в сибирских походах Ермака» специальных военно-исторических исследований о нем нет. Между тем сибирские походы Ермака – яркая страница русской военной истории.
Исторические источники не сохранили сколько-нибудь достоверных сведений, которые позволили бы воссоздать биографию Ермака Тимофеевича. Не известно даже, когда и где он родился, разные города и области оспаривали честь именоваться родиной прославленного атамана: называли и Качалинскую станицу на Дону, и город Борок на Северной Двине, и Тотемскую волость Вологодского уезда, и строгановскую вотчину на реке Чусовой…
Но то, что Ермак был профессиональным воином, точнее – военачальником, документально подтверждено. Два десятилетия он служил на южной границе России, возглавлял станицы, которые посылались в Дикое Поле для отражения татарских набегов. Один из соратников Ермака, казак Гаврила Ильин, писал в челобитной, что «20 лет полевал с Ермаком в поле». Другой казак, Гаврила Иванов, сообщал, что был на государевой службе «в Сибири сорок два года, а прежде того служил на поле двадцать лет у Ермака в станице и с иными атаманами». Во время Ливонской войны Ермак Тимофеевич был одним из самых известных казацких воевод. Польский комендант города Могилева доносил королю Стефану Баторию, что в русском войске были «Василий Янов – воевода казаков донских и Ермак Тимофеевич – атаман казацкий».
Опытными воеводами показали себя и сподвижники Ермака: Иван Кольцо, Никита Пан, Савва Болдырь, Матвей Мещеряк, которые неоднократно водили полки в войнах с ногайцами.
Вообще вольные казаки в то время участвовали в самых значительных военных событиях, имели свою военную Организацию и признанных военных руководителей. Известно, что не менее двух с половиной тысяч казаков в 1552 году штурмовали стены Казани вместе с царским войском. Во время похода на Астрахань казацкий атаман Федор Павлов со своими людьми оборонял важные в стратегическом отношении перевозы через Волгу. В 1563 году в штурме Полоцка участвовало шесть тысяч служилых и вольных казаков. Немало их сражалось и с крымцами в 1572 году, когда хан Девлет-Гирей пошел на Москву известно и имя их предводителя – атаман Миша Черкашенин. В составе гарнизона Пскова, отразившего в 1581 году многочисленные приступы короля Стефана Батория, было пятьсот казаков.
В летописных известиях о походе Ермака много разночтений, противоречий, в результате которых историки предлагают различные маршруты и даты [39]. Но если рассказывать о Ермаке как о полководце, предпочтительнее все-таки выбрать трактовку похода, предложенную военными историками (Н. Лапин, Е. А. Разин). В общем виде события представляются таким образом.
Тыловой базой похода являлись владения купцов и промышленников Строгановых в Приуралье, получивших от царя жалованную грамоту на «камские изобильные места». Строгановы имели разрешение набирать на военную службу «охочих людей», строить укрепленные городки. В казацких отрядах Строгановы нашли готовую военную организацию, способную защитить Приуралье от набегов из Сибири. Когда началась Ливонская война и главные силы государства были отвлечены на запад, на отряды «охочих людей» легла основная тяжесть обороны восточной границы. Самым опасным противником был Кучум – правитель Сибирского ханства, которое подчинило себе коренные народности Западной Сибири: вогулов и остяков. Именно против него и организовывалась экспедиция Ермака.
Поход тщательно подготовили. Первоначально казаков насчитывалось пятьсот сорок, затем их численность увеличилась до тысячи шестисот пятидесяти человек. Построены были большие лодки – струги, каждая из которых вмещала до двадцати воинов с запасами оружия и продовольствия. Судя по численности войска, стругов было около сотни.
Какие силы мог противопоставить Ермаку хан Кучум?
По данным тогдашнего Посольского приказа. Кучум мог вывести в «поле» десять тысяч воинов, в основном конных. Мог он привлечь и отряды подвластных ему вогульских и остяцких «князей». Возможна была помощь ногаев, с которыми сибирский хан поддерживал дружеские отношения. Кроме того, Кучум постоянно пользовался поддержкой бухарского хана – из Бухары приходили к нему отряды воинов. Например, незадолго до похода Ермака в Сибирь из Бухары прибыли сто всадников во главе с Шербети-шейхом. Численное превосходство Кучума, таким образом, было подавляющим; на каждого казака приходилось по десятку и даже больше ханских воинов.
Историки обычно объясняли блестящие победы Ермака превосходством в вооружении, прежде всего – в огнестрельном оружии, которого татары будто бы не знали и которое приводило их в ужас. На самом деле, это не совсем верно. С огнестрельным оружием сибирские татары были знакомы, хотя и не имели его в достаточном количестве. Известно, например, что на стенах столицы Кучума стояли две пушки.
Конечно, рать Ермака имела хорошее по тем временам оружие. По словам летописца, ее снабдили «оружием огненым пушечки и скорострельными пищалями семипядными и запасы многими». Пушки были только легкие (тяжелый «наряд» невозможно перетащить через каменный волок), и было их немного, всего несколько штук. Зато имелось триста пищалей, дробовые ружья и даже испанские аркебузы. В целом же ручным огнестрельным оружием вооружили не более одной трети войска, остальные имели луки со стрелами, сабли, копья, топоры, кинжалы, какое-то количество самострелов. Пушки стреляли на двести – триста метров, пищали – на сто метров, причем скорострельность была незначительной: чтобы зарядить пищали, требовалось две-три минуты, то есть по приближавшейся татарской коннице казаки могли выстрелить только один раз, а затем принимали рукопашный бой. Так что решающего преимущества Ермаку огнестрельное оружие не давало.