Она задавалась вопросом, что могло бы произойти, если бы они не были врагами.
Рука Дартана опустилась к ее шее, остановившись на впадинке у горла. Он погладил тонкий шелк платья, обхватив ее грудь. Дартан почувствовал твердость ее соска через натянутую ткань. Мягко погладил его.
Приятная дрожь прошла по ее телу.
Если подумать, она не могла этого сделать.
Он был слишком опасен.
То, как ее тело реагировало на него.
Она должна выбраться из его объятий, немедленно. Но не нашла сил отодвинуться. Казалось, именно она была под действием яда.
Мысленно она ударила себя за отсутствие дисциплины. Это безумие ее погубит. Нужно выбираться сейчас же.
Пальцы Дартана скользнули вниз по ее животу, останавливаясь на развилке ее бедер. Чувства Рины воспламенились, и она почувствовала влагу между ногами. Полководец наклонился, чтобы прошептать ей на ухо.
— Тебе это нравится, Инуи? Я просто пытаюсь показать, что ты теряешь. Что можешь получить, если просто прекратишь свои попытки меня убить. Я не враг тебе. Мы должны быть на одной стороне.
«Ты сошел с ума, полководец».
— Ты отравлен, Темахин, — ответила она, пока он поглаживал пальцами между ее бедер, играя с ней через тонкую ткань платья. Это была попытка удержать ее. — Это заставляет тебя вести себя так.
— Уверена, что это не настоящий я, Инуи?
— Истории говорят о другом Дартане Чуле.
— О? — его губы прошлись по мочке ее уха, его дыхание ласкало ее кожу. — И какой же этот Дартан Чул из этих рассказов?
— Жестокий. Он использует любой повод, чтобы пролить кровь. Вселяет страх в сердца людей, которые противостоят ему в бою. И куда бы он ни пошел, Эратеанцы умирают, и королевства падают. Он не делает ничего наполовину. Настоящий Дартан Чул отрубил бы мне голову после первого покушения на его жизнь.
Военачальник мягко усмехнулся.
— Сейчас, когда встретила меня, ты веришь этим рассказам, инуи?
— Это уже не важно, ты умрешь.
— Если ты права, и я умираю, тебе лучше бежать, Инуи, потому что это приведет к тому, что западные пограничные земли вот-вот падут, и Эратеанская империя вновь нападет с яростью презираемого любовника. Вы думаете, что ваши люди в безопасности в скрытой деревне? Это только вопрос времени, прежде чем Эратеанцы заберут все у вас. Я — единственное, что сдерживает эту волну. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что случится со всем кланом Инуи, если я умру?
Пальцы Дартана оставались между ее бедер, но Рина стояла неподвижно. Его слова пробудили в ней глубокие, запретные мысли.
Он призывал ее подумать.
Это шло в противовес с кодом убийц Инуи.
Ее тренировали не думать, что правильно, а что нет. Она была просто исполнителем, частью машины.
Но теперь этот умирающий человек принуждал ее задуматься.
Рина не могла позволить себе сделать это. Если она это сделает, то, возможно, придется признать, что совершила серьезную ошибку.
Закрыв глаза, Дартан сделал глубокий вдох. Его ресницы были длинными и изящными. Странно видеть такие у мужчины. Особенно на таком, как он.
Он начал дрожать. Медленно, упал на колени. Рина стояла, смотря на его приоткрытые губы, и сдерживала желание прижаться к ним. О чем она думала?
А если он прав?
А если это было огромной ошибкой?
Но… «Мира…»
Как она может бросить сестру страдать в руках Эратеанцев?
— Прости меня, Темахин. — было очень жаль убивать такого мужчину. Но у Рины не было выбора. Ее кровь и плоть в опасности, она всегда ставила семью выше политики народа.
Если Эратеанцы погубят их лес, Инуи придется уйти.
Они найдут куда.
Они всегда выживают.
Рука Дартана опустилась, и он с громким стуком упал на пол, приземлившись на бок, тяжело дыша. Рина отошла назад, отвернувшись.
На мгновение она почувствовала сильное давление. Рина словно ощутила невидимую силу, окружившую ее, как дикий, бурлящий поток. Потом он исчез. Это не было похоже ни на один кви, которые она чувствовала раньше.
Что-то темное и мощное.
Был ли это… он?
По какой-то причине ей было больно видеть, как умирает этот мужчина. Стеснение охватило ее грудь, и Рина отвернулась. За исключением первого убийства, смерть впервые пробудила в ней эмоции. Не в силах больше оставаться рядом с Дартаном, она начала уходить.
— Я сказал тебе, — прошептал он, когда она достигла двери. — Этот яд не сможет меня убить.
Бредит, скорее всего.
Как ни крути, она должна нанести смертельный удар сейчас, но не могла себя заставить. Обжигающее воспоминание о его прикосновении осталось на ее теле. Сожаление вспыхунало в ее сердце.