— Нет, Василий Родионович. Каждый должен заниматься своим делом. Захар Ильич пойдет берегом и, случись, снова прикроет. Так что идем дальше, — прокричал в ответ Редькин. — Ну чего встали, мужики? Не гляди, что караван под носом. Сейчас ход наберет, и догонять придется. Двигаем.
И эдак легонько подтолкнул среднего из Дорохиных, с нескрываемым восхищением взиравшего в сторону недавней схватки. Есть чем восхищаться. Не успело сражение разгореться, как уже закончилось, да еще и с таким уроном для шведа.
И снова, сам не зная отчего, Александр посмотрел на теперь уже третий в веренице дощаник. Именно там находилась сестрица Дорохиных, Ольга. А вот и она. Ожгла его осуждающим взглядом. Еще бы. Пока одни крушат ворога, он отсиживается за бабами да детишками. То, что тут присутствует более двух сотен мужиков и парней, в расчет не бралось в принципе.
И снова на губах Александра появилась виноватая улыбка. Да с чего бы?! Уж кем-кем, но трусом он никогда не был. И крови врагам пустил столько, что… И в рукопашной один против троих ветеранов выходил. И… Да какого он, собственно! Чувство вины улетучилось, как утренний туман, и он задорно подмигнул девчушке. Та в свою очередь вновь фыркнула и отвернулась.
Часть каравана прошла в шлюз, и, пока ворота закрывались, с «Бобра» бросили сходни к бревенчатой стенке с дощатым настилом. Ерохин тяжко вздохнул и ступил на шаткий мостик. Ему, человеку торговому, корабельная палуба давно привычна. Да только переход к земной тверди всегда был ощутим. Ну да быстро пообвыкнет. Не впервой.
— Здравствуй, Авдей Гордеевич, — тут же подступил к нему молодой, высокий и плечистый мужчина.
Достаточно скромный для его положения кафтан. Но из доброго сукна. Хотя нет, не сукно это. Лен. Ладно сотканный, но тем не менее он, родимый. И ткань выглядит вполне пристойно, и одежда такая в летнюю пору куда предпочтительнее. Впрочем, боярину ли Карпову жаловаться на жару? В отличие от другого знатного люда, он не носит сто одежек, дабы лишний раз подчеркнуть свой статус. А потому и тех мучений не испытывает. Чего никак не сказать о взопревшем Ерохине. Жаркий нынче выдался июнь, что тут еще скажешь.
— И тебе поздорову, Иван Архипович, — с тяжким вздохом приветствовал купец. — Прав ты оказался. Опять прав.
— Ну так привык бы уж и слушал мои советы, а не проверял всякий раз, вдруг именно теперь я ошибусь.
— Привыкать мне никак нельзя. Как только перестану своей головой думать, тут-то и помру. Как купец, понятное дело. Так-то не дождетесь. Ну кто же знал, что предательство приключится!
— Новгород не выстоял бы долго против Карла и без предательства, — убежденно произнес Карпов.
— Тебе-то откуда известно? — усомнился Ерохин.
— Зря ты так-то, Авдей Гордеевич. Ты в торговле знаешь толк, тут мне с тобой не равняться. Я же воевать умею. А потому знаю, о чем толкую. Казну-то спасти удалось?
— Казну-то спас. Да только у меня ить в товаре немало было. Все на складах осталось и прахом пошло.
— Ничего. Были бы кости, а мясо нарастет, — усмехнулся Иван.
Пока говорили, миновали домик смотрителя и вышли к спуску на берег Черехи. И тут Ерохин замер, так и не ступив на деревянную лестницу. Было чему удивиться. На берегу раскинулись палатки военного лагеря. Тысячи три, вряд ли больше. Получается, где-то два полка карповской дружины. Если вспомнить, как он всего одним полком рвал шведов два года назад, то великая сила выходит.
Купец бросил на боярина взгляд, полный надежды. Но в ответ получил лишь отрицательное покачивание головой.
— Почему? — все же спросил Ерохин.
— А сам не понимаешь? Говорили уж о том. И не раз.
— Но полки ты привел.
— Чтобы упредить Карла, реши он напасть на Псков.
— А не боишься, что вече может и на лобное место потянуть? Они уж боярской кровушки вкусили и от нового угощения не откажутся. Иль все во Пскове твоей волей деется и народ уж власти не имеет? Так вроде до такого еще не дошло. Если только за те три месяца, что меня не было, что-то не изменилось.
— Не изменилось, слава тебе господи. Все по-прежнему. Ты же знаешь, Авдей Гордеевич, я не стремлюсь полностью отринуть власть веча. Наоборот, ратую за то, чтобы сила за ним сохранялась и впредь. Пусть и не так безмерно, как это было ранее, когда не палки, но бревна в колеса вставляли. Но вот никак не могут вечевики прийти к единому мнению, сколько войск слать да каким манером собирать ратных людишек.
— Время, стало быть, тянете, — горько констатировал купец.
— Как аукнется…
— Мне уж твой сержант о том в уши пел. Опять же, каких только слухов по Новгороду не ходило… — Внимательно взглянул на боярина купец и вздохнул. — Видать, тобою же те слухи и пущены. Но, признаться, я все же полагал, что ты не уподобишься нашим новгородским гнидам.