— Потому что мы тупые, — сказал Авденаго.
Деянира даже не попыталась испепелить его взглядом. Не снизошла.
— Вместо морды — жаба, и служат людям? — повторила она. — Если подумать, более смешной характеристики не бывает. Особенно если отнести ее к Авденаго.
— Наконец-то! — вздохнул Моран. — Хоть одна что-то поняла.
— О, я многое понимаю, — подтвердила Деянира. — Например, насчет ваших клиентов. У вас ведь имелась некая своя и не слишком благовидная причина промышлять в Питере именно экстремальным туризмом, не так ли?
— Это единственный бизнес, который был мне доступен, — проворчал Моран. — И остановимся на том. Вы испортили мне фотоаппарат, разрушили мою жизнь… Вы даже над моими шутками не желаете посмеяться.
— Фотоаппарат вы испортили сами, — возразила Деянира. — И взорвался он не на нас, а на Дениске. Которого здесь, кстати, нет. Так что нечего предъявлять нам счет.
— А кто привел сюда Дениску? — протянул Моран. — А?
Авденаго хотел было сказать «Юдифь», но вдруг понял, что это будет наушничество, и промолчал.
— Вы и привели! — торжествовал Моран. — Ага, сознались теперь? Вы во всем виноваты.
— Стало быть, других источников дохода у вас нет? — переспросила Деянира.
— Нет. Отняли последнее. Изверги, враги народа, угнетатели, эксплуататоры.
— И это говорит Мастер? — упрекнула девушка Морана. — Мастер из Мастеров, величайший Мастер Калимегдана?
— Где ты набралась таких слов? — поинтересовался Моран.
— В Истинном мире, где же еще! Вон, Авденаго подтвердит.
Авденаго кивнул и аккуратно положил на стол банановую кожуру.
— Убери, — приказал Моран. — Я нервничаю, когда вижу банановую кожуру. Это символ неудачи. Кто вообще позволил тебе покупать бананы?
Авденаго молча смахнул кожуру себе на колени.
Моран помолчал немного, посверлил глазами Авденаго, потом Деяниру, потом опять Авденаго.
— Значит, я — величайший из Мастеров Калимегдана? — переспросил он. — И это не лесть?
— К сожалению, это правда, — подтвердил Авденаго. — Я тоже об этом слышал.
— Гм, — сказал Моран.
— Ну, — продолжала Деянира, — и как у вас язык повернулся наврать нам, будто бы у вас нет других источников дохода?
— Это не вранье! — загремел Моран.
— Кто это говорит?
— Я!
— Кто это — вы?
— Моран! Джурич Моран! Моран Джурич!
— Мастер? — подсказала Деянира.
— Может, и Мастер, а что с того? Вон, в любой сфере услуг работают опытные мастера, взять хотя бы парикмахерскую… Что, съели? Любители банановых кожурок! Поймать на слове меня пытались? Фотоаппаратик мой взорвали, а теперь тут чаи гоняете?
— Моран, — проговорила Деянира, всем своим видом показывая, что криками и обвинениями ее не запугать, — Джурич Моран, ответьте правду: зачем вы отправляли людей в Истинный мир?
— Очутившись в Истинном мире, они неизбежно сталкивались с моими артефактами… Рано или поздно, но это происходило всегда, — произнес Моран. Он как-то сразу сник и опустил голову. — С произведениями моего искусства. С моими великими дарами человечеству. Я не знаю, почему люди не сумели воспользоваться этими вещами себе во благо. Я понятия не имею, с какой такой радости они начали превращать мои добрые вещи в какие-то злые, мерзкие штуковины, от которых всем одни несчастья. Я только знаю, что из-за этого меня прокляли и изгнали. Ну, изгнание я, положим, как-то пережил, но кому же хочется, чтобы его имя вспоминалось с ненавистью? Что я, Гитлер, что ли? — с обидой заключил он.
— Ваши клиенты уничтожали артефакты, — сказала Деянира. — В этом и заключался главный смысл их путешествия. Главный для вас и совершенно скрытый для них. Так?
— Да, — угрюмо сознался Моран. Сейчас он говорил правду, и это ощущалось почему-то как несчастье.
— Почему именно они? — настаивала Деянира. — Почему именно мы?
— Надеяться на то, что это сделают обитатели Истинного мира, было по меньшей мере глупо. На то две причины. — Моран поднял два пальца: указательный на левой руке и средний — на правой. — Во-первых, алчные твари, обитатели Истинного мира, никогда не откажутся от возможности попользоваться артефактом. Они ведь с того имели немалую выгоду, или, по-здешнему говоря, профит! Добавочную стоимость.
— Прибавочную, — машинально поправила Деянира.
Моран загнул указательный палец и убрал левую руку за спину. Затем уставился на средний палец правой. Как ни странно, в его исполнении этот жест не выглядел непристойным.
— Вторая причина, — сказал Моран, медленно сгибая палец, — в том, что обитатели Истинного мира, кажется, просто не в состоянии уничтожить артефакт. Их желание здесь ни при чем. Может быть, есть бескорыстные души, которые стараются. Может быть. Не все в Истинном мире так безнадежно, как видится отсюда, с «канавы». Но им просто не дано совершить деструктивный акт столь великой мощи. Они — такая же часть Истинного мира, как и артефакты, а Истинный мир — цельный и прекрасный, он, в отличие от здешнего, не уничтожает сам себя. Ничто из Истинного мира не в состоянии разрушить нечто из Истинного мира. Поэтому-то необходимы были пришельцы.