— Меньше всего на свете! — заверила Енифар. — И для этого две причины. Если ты сделаешься моим отцом, то ты, во-первых, перестанешь быть моим другом, а я этого не хочу. И во-вторых, если ты потребуешь, чтобы я назвалась твоей дочерью, значит, ты потребуешь от меня отречься от моего настоящего отца, и тогда Джурич Моран превратится в твоего врага, а этого я тоже не хочу.
— В таком случае, для чего же мне влюбляться в твою мать?
— Не для чего, а почему… Она прекрасна.
— Ты тоже.
— Но твоя возлюбленная — лучше всех? — ревниво уточнила Енифар.
— Она далеко… И теперь, возможно, я не смогу больше быть с ней.
— Почему?
— Две причины, — сказал Арилье. — Она далеко — это раз. И я далеко — это два.
— Это одна причина, — разочарованно протянула Енифар.
— Нет, две, и ты поймешь почему, если хорошенько подумаешь своей троллиной головешкой, — возразил Арилье. — Она далека от меня, потому что осталась по ту сторону Серой Границы. А я от нее далек потому, что сделался троллем, и теперь между нами истинная, а не мнимая пропасть.
— А чем истинная пропасть отличается от мнимой, если они обе — пропасти? — заинтересовалась Енифар.
— Истинная непреодолима, а мнимая лишь выглядит таковой, — объяснил Арилье.
— Но как различить, где можно, а где не получится? — заволновалась Енифар. — Это не праздный вопрос, учти. Это очень важный ответ.
— Различить почти невозможно, и вот третья причина, почему я не стану и пытаться увидеться с Этгивой.
— А, ее звать Этгива, — подхватила Енифар.
— Не всегда.
— Объясни.
— Она — фэйри, — сказал Арилье.
Енифар вдруг замолчала. Она молчала так долго, что Арилье начал беспокоиться. Он протянул руку, нашел в темноте лицо девочки, провел по ее щеке. Так и есть — мокрая! Она плакала.
— Что случилось? — тихо спросил Арилье. Он обнял ее. Енифар безвольно привалилась головой к его груди. — Что с тобой, Енифар?
— Плачу, — ответила она сердито. — А что еще?
— Почему ты плачешь?
— Может быть, есть причина.
— Какая?
— Ты влюблен в фэйри.
— Я тебе уже объяснял…
Она гневно вырвалась из его рук.
— Ты мне ничего не объяснил! Назвал имя. И морочил голову пропастями. Как будто не знаешь!..
— Чего я не знаю, Енифар?
— Для фэйри нет никакой разницы, по какую сторону от Серой Границы ты находишься. Ты можешь встретить ее в любой момент, и тогда ничего не сможешь поделать. Она предъявит на тебя свои права, и ты, конечно же, сразу сдашься. Ну еще бы! Она — фэйри! Кто устоит… Они знаешь какие бывают?
Арилье не ответил. Слова девочки поразили его.
— Погоди-ка, откуда тебе это известно — про фэйри? — спросил он.
— Да это все знают! — сказала Енифар. — Кто связался с фэйри, тот пропал. Утащит в пещеру под холмом, поминай как звали.
— Что-то не припоминаю, чтобы меня утаскивали в пещеру, — засмеялся Арилье. На краткий миг ему показалось, что все это — шутка, обычная прихоть Енифар, которой захотелось поболтать о ерунде.
Но девочка оставалась печальной и встревоженной:
— Ну да, как же. Она тебя еще как туда тащила, просто ты не заметил. Фэйри — жутко хитрые твари. Это даже та моя мать знала, которая не настоящая мать. У фэйри много обликов. У некоторых вообще нет сердца, а у других — наоборот, два, и три, и больше сердец…
— И как это узнать — сколько у нее сердец?
— Они меняют облик, — сказала Енифар. — Вот как! У тех, которые бессердечные, и облик бессердечный, и всегда один и тот же: они высокие, с каменным лицом, только глаза живые, и стоит им щелкнуть пальцами, как в них сразу влюбляются и потом мучаются до конца своих дней.
— Да, это бессердечно, — согласился Арилье.
— Что ты все поддакиваешь! — возмутилась девочка. — Думаешь, я совсем глупая и не разгадаю твоих уловок? Ты мужчина, и ты теперь тролль, а значит — во много раз глупее меня, ведь я урожденная троллиха, да еще женщина, да еще высокого рода! А троллихи всегда умнее своих мужчин. Ну уж про высокородных и говорить не приходится. Выше нас — только Мастера в Калимегдане, да и то не все.
— Дочь Морана, ты во всем превосходишь меня, — смирение Арилье было не вполне искренним, но девочка, к его облегчению, отозвалась удовлетворенным смешком.
— Коли так, то и помалкивай! — объявила она. — Если же у фэйри есть сердце, — продолжила Енифар назидательным тоном, — то этих сердец всегда больше одного. Иначе откуда бы брались те фэйри, которые вообще ничего не чувствуют и вообще никого никогда не любят? Ясно тебе?
— Да, — сказал Арилье. — Однако продолжай. Тема и впрямь непраздная.