На возражение Василевского - время военное и уехать никак нельзя Сталин спокойно произнес:
- А мы вас заменим на несколько дней.
Побывав у родителей, Александр Михайлович узнал, что его отец Михаил Александрович регулярно получает денежные переводы и убежден, что их посылает ему именно он, Александр, а не другие сыновья, ибо сумма всегда довольно значительная. Кто посылает эти переводы - стало загадкой и для Александра Михайловича. И только по возвращении в Москву все прояснилось. Деньги священнику М. А. Василевскому регулярно посылал лично И. В. Сталин.
Свой рассказ Александр Михайлович заключил так. Прибыв, он сразу же доложил И. В. Сталину, что наладил отношения с отцом.
- Это вы правильно сделали,- ответил Сталин. Затем Иосиф Виссарионович достал из сейфа пачку квитанций почтовых переводов. И, передавая их, произнес: - Но со мной вы теперь долго не расплатитесь!
Сталин высоко ставил полководческий талант Василевского. На заключительном этапе Отечественной войны А. М. Василевский был назначен командующим 3-м Белорусским фронтом, руководил штурмом Кенигсберга. Здесь он был тяжело контужен. На заключительном этапе второй мировой войны А. М. Василевский участвовал в разработке плана кампании на Дальнем Востоке. Под руководством Главнокомандующего Советскими войсками на Дальнем Востоке Маршала Советского Союза А. М. Василевского разгромлена японская Квантунская армия.
Рассказывая о Генеральном штабе в воспоминаниях "Дело всей жизни", А. М. Василевский специально рассмотрел деятельность И. В. Сталина как Верховного Главнокомандующего. Вот несколько характерных оценок.
"По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне. Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым, волевым военным руководителем, вместе с тем не лишенным и личного обаяния...
Думаю, Сталин в период стратегического наступления Советских Вооруженных Сил проявил все основные качества советского полководца. Он умело руководил действиями фронтов, и все советское военное искусство за годы войны показало силу, творческий характер, было значительно выше, чем военное искусство хваленой на Западе немецко-фашистской военной школы...
И. В. Сталин прочно вошел в военную историю. Его несомненная заслуга в том, что под его непосредственным руководством как Верховного Главнокомандующего советские вооруженные силы выстояли в оборонительных кампаниях и блестяще провели все наступательные операции. Но он, насколько я мог его наблюдать, никогда не говорил о своих заслугах" (А. М. Василевский. Дело все жизни. М., 1975, с. 541, 544, 551).
И еще один весьма важный штрих к характеристике А. М. Василевского. На Александра Михайловича большое впечатление производило завещание академика Ивана Петровича Павлова молодежи. И Василевский задумал вместе с Георгием Константиновичем Жуковым рассказать молодежи, как они, два Маршала Советского Союза, воспринимают и оценивают Великую Отечественную войну, оставить свое напутствие молодым людям, идущим служить в Советскую Армию, готовящимся к защите своей Родины. К огорчению, Георгия Константиновича вскоре не стало. Однако Александр Михайлович, будучи сам в то время тяжело больным, все же написал такую брошюру страниц на сто машинописного текста. Как человек дисциплинированный, он передал рукопись в Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота. Однако некий военный чиновник бросил упрек маршалу, что он слишком часто упоминает фамилию Сталина, иногда заменяя только на "Верховный Главнокомандующий". Обычно сдержанный, на этот раз Александр Михайлович с присущей ему прямотой и даже резко ответил: "А что, полковник, разве вы в годы Отечественной войны были рядом с И. В. Сталиным, знаете, что он нам говорил, как нами руководил, что и как мы совместно обсуждали! И кто вам дал право диктовать, сколько раз можно упоминать фамилию Сталина! Я честно излагаю события и факты. Как было, именно так и должно быть запечатлено!"
В итоге брошюра, а по существу книга, не увидела свет. После кончины Александра Михайловича ее не удалось издать и жене Екатерине Васильевне. Где-то теперь эта рукопись Маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского?
По наблюдениям Г. К. Жукова, из командующих фронтами И. В. Сталин больше всего ценил Маршалов Советского Союза К. К. Рокоссовского, Л. А. Говорова, И. С. Конева и генерала армии П. Ф. Ватутина. Упоминание о "командире Р." и его войсках широко звучало во время битвы за Москву. А 20 октября в сводке Совинформбюро было напечатано полностью: "Бойцы командира тов. Рокоссовского, отражая яростные атаки немцев, сожгли 60 танков..." В центральных газетах напечатана фотография молодого красивого генерала. Как мы уже писали, в его армию приезжал Сталин.
Полководческий талант К. К. Рокоссовского ярко проявился во время командования (с 1942 г.) Брянским, Донским и Центральным фронтами. Рокоссовский по ВЧ обратился к Верховному Главнокомандующему с обоснованным предложением, что ликвидацию окруженной группировки войск Паулюса надо поручить одному фронту. Сталин переспросил:
- Одному?
Рокоссовский убежденно повторил:
- Одному фронту. Конечно, надо будет его соответственно усилить.
В Государственном Комитете Обороны состоялось обсуждение плана предстоящих военных действий. Сталин спросил:
- Так кому поручим окончательную ликвидацию противника?
Дело в том, что на выполнение этой важной и почетной задачи были два претендента: командующий Донским фронтом К. К. Рокоссовский и командующий Сталинградским фронтом А. И. Еременко.
- Рокоссовскому,- раздались голоса.
Только Жуков сидел молча, листая какие-то бумаги. Сталин это заметил и с раздражением посмотрел на своего заместителя.
- Вы почему молчите, товарищ Жуков?
Жукову выбирать было особенно трудно. Много лет он знал и Рокоссовского и Еременко, понимал, что и тот и другой заслужили почетное право добить окруженную группировку врага. И он выбрал:
- Рокоссовскому!
Улыбка тронула усы на хмуром лице Сталина.
- Так и решим! Пусть Рокоссовский добивает Паулюса.
Такое решение было на пользу дела, обеспечивало быстрое завершение Сталинградской операции (Полководцы. М., 1995, с. 291).
Сталин любил Константина Константиновича Рокоссовского, называл его "мой Багратион". И Белорусская операция 1944 года получила кодовое название "Операция Багратион" в честь не только П. И. Багратиона, выдающегося полководца освободительной войны 1812 года, боевого сподвижника генерал-фельдмаршала М. И. Кутузова, но и в честь К. К. Рокоссовского. Сталин ценил Рокоссовского за то, что он первым перешел в контрнаступление под Москвой, что под его руководством была блестяще завершена Сталинградская битва окружением и разгромом крупнейшей немецкой группировки войск во главе с одним из признанных германских полководцев фельдмаршалом Паулюсом, за то, что Константин Константинович внес решающий вклад в разгром фашистов на Курской дуге, осуществил Белорусскую операцию, вместе с Жуковым и Коневым победоносно закончил штурм Берлина. Сталин поручил Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому командовать Парадом Победы на Красной площади в 1945 году.
Вспоминая о И. В. Сталине, К. К. Рокоссовский в книге "Солдатский долг" писал: "...Дежурный доложил, что командарма вызывает к ВЧ Сталин.
Противник в то время потеснил опять наши части. Незначительно потеснил, но все же... Словом, идя к аппарату, я представлял под впечатлением разговора с Жуковым, какие же громы ожидают меня сейчас. Во всяком случае, приготовился к худшему.
Взял трубку и доложил о себе. В ответ услышал спокойный, ровный голос Верховного Главнокомандующего. Он спросил, какая сейчас обстановка на Истринском рубеже. Докладывая об этом, я сразу же пытался сказать о намеченных мерах противодействия. Но Сталин мягко остановил, сказав, что о моих мероприятиях говорить не надо. Тем подчеркивалось доверие к командарму. В заключение разговора Сталин спросил, тяжело ли нам. Получив утвердительный ответ, он с пониманием сказал: