Иван Ефимович относился к мальчишкам по-доброму, школе нашей всячески помогал. Однажды, когда мы подросли и были в девятом классе (я уже боксом занимался), Иван Ефимович похлопал меня по спине и сказал:
— Крепкий ты, Володя, парень, из тебя может хороший командир получиться. Не думал об этом? А ты подумай.
Я не только думал — мечтал стать курсантом. Тогда очень многие юноши стремились в училища, была не то что мода, а всеобщий порыв влюбленности в военные профессии. Мечтой мальчишек было стать лейтенантом — артиллеристом, танкистом, а особенно летчиком: эти небожители были тогда популярны не меньше, чем в наши дни космонавты.
Военные в те годы пользовались огромным уважением, может быть, народ предчувствовал то лихолетье, в котором людям в военной форме предстояло выполнить труднейшую миссию по защите Родины.
Вспоминается эпизод, вроде бы пустяковый, но теперь, через много лет, я понимаю, что в нем отражались именно любовь и уважение народа к армии. Я ехал в трамвае. И вдруг суматоха в вагоне — поймали воришку и подняли шум! Кричали, что залез в карман. Трамвай мчался, парнишке не выпрыгнуть, не убежать. Распалившиеся дядьки уже поднимали кулаки. Парень кричал, что он не вор, что произошла ошибка! Но его не слушали и, держа в крепких руках, мотали из стороны в сторону. Вдруг он увидел меня: «Дяденьки, вот спросите военного, военный врать не будет!» И все затихли, устремив на меня взгляды, ожидая, что я скажу. Я был рядовой, курсант, всего несколько месяцев как надел военную форму. Впервые в жизни мне предстояло вершить суд, которого с доверием ожидали окружающие. И я, ощущая значительность и право, которыми наделяет меня форма, уверенно сказал: «Отпустите его, он не вор. Не станет вор так переживать, смотрите, он уже весь в слезах. Да к тому же при нем нет и украденного, вы же обыскали его». Парня отпустили. Он потом еще целый квартал шел за мной, благодарил и уверял, что я не ошибся. Я тогда по молодости не придал значения случившемуся, а теперь вот думаю — как велики были авторитет и уважение к человеку в военной форме. Я сам был ненамного старше того парнишки, но люди послушали меня, никто не возражал. Слова: «Военный врать не будет!» — не вызывали ни у кого сомнений.
Петров был начальником училища с января 1933 года до июня 1940 года. Его любили курсанты и командиры, он пользовался широкой известностью и уважением у народов республик Средней Азии: фамилию «Петров» знали в самых далеких горных или степных кишлаках Туркестана. Эта слава сложилась еще в годы боев, когда он не только ликвидировал всем ненавистных, измучивших грабежами басмачей, но и оказывал всяческую поддержку местным жителям, помогая наладить разоренную войной жизнь. Это запомнилось надолго.
ИЮЛЬ 1941 ГОДА
В штабе генерал Петров доложил о прибытии командующему Приморской армией генерал-лейтенанту Никандру Евлампиевичу Чибисову. Командарм, широкий в груди, начинающий полнеть, с черными густыми усами, закрученными вверх, занятый делами частей, ведущих бой на границе, долго не задерживал Петрова, коротко сказал:
— Здесь, в Одессе, формируется кавалерийская дивизия. Принимайте командование и заканчивайте ее формирование. Прошу вас как можно быстрее укомплектовать полки людьми, оружием и конским составом. Очень скоро вы понадобитесь в боях. С обстановкой ознакомьтесь в оперативном отделе. Да она сейчас вам в деталях пока и не нужна.
Еще в поезде Иван Ефимович много думал о первых неудачных боях на западной границе. Он, как и другие военачальники, был убежден, что Красная Армия будет вести активные действия, что она проучит агрессора боями на его территории, что ни одного вершка своей земли не уступит и достигнет победы малой кровью. И вот происходившее теперь на фронте было полной противоположностью этому. Как-то все это не укладывалось в голове, не верилось, что доктрина, в духе которой и сам он воспитывался, и подчиненных своих учил, вдруг оказалась несостоятельной.
Петров понимал, что гитлеровцы располагают отмобилизованной армией, создали ударные группировки, что на первых порах у нас могут быть и отходы под ударами превосходящих, сосредоточившихся на отдельных направлениях войск противника. Могут быть и глубокие вклинения его на нашу территорию. Но уже пора бить под основание этих клиньев, отрезать их, окружать и уничтожать вторгшегося врага. Однако, судя по сводкам, которые передавались по радио и публиковались в газетах, этот период еще не наступил. Конечно же необходимо некоторое время на то, чтобы отмобилизовать армию, подготовить и выдвинуть к фронту части. И Петров ждал, что вот-вот произойдет перелом. Но вести, которые доходили до него от друзей и сослуживцев, а не только из информационных сводок, очень настораживали.