Пустота смотрела в меня… И вдруг пришло. Это все было ради тебя. Ради того, чтобы ты могла жить так, как ты хотела. Ради того, чтобы ты не прошла через все, через что тебе пришлось пройти. Чтобы бремя наследника легло на другие, более крепкие плечи. Это было осознанно и ради тебя. И все же я осталась одна. Против всех. Хотя, положа руку на сердце, не совсем одна. Отец все же обеспечил мне группу поддержки. Целую команду, я бы сказала. Майкл, Патрик…
Черт…
Я провела руками по лицу и встряхнулась. Надо убираться отсюда. Пока эта Пустота не поглотила меня целиком и не ввергла в бездну куда более страшную…
Я отправилась за кофе – до конца смены еще уйма времени. Неожиданно я почувствовала облегчение, подобное тому, когда еще один паззл занял, наконец, свое место. Еще один пробой в моем сознании был устранен. Но стоять я там больше не буду…
После смены я уснула, едва коснувшись подушки, и почти тут же раздался сигнал вставать. Посмотрев на часы, я поняла, что проспала восемь часов. Ни одного сна. Ни «Атлантиды», ни «Миража». Вот бы всегда так!
Быстро приведя себя в порядок, я в приподнятом настроении направилась в нашу столовую. Барт встретил меня коротким объятием и улыбкой.
– Как ты? – я всматривалась в его лицо, ища малейшие намеки на недомогание.
– Нормально, – он улыбнулся и коснулся губами моей щеки. – Капитан всех ждет.
– Ясно, – я залпом выпила что-то из стаканчика, что шло как «овсянка», и, захватив два кофе с собой, устремилась за Бартом.
Капитан приветствовал нас кивком. Я села на свое место и протянула кофе брату.
– Спасибо, – успел шепнуть он.
– Нас пригласили на «Армагеддон» с гостевым визитом.
На военный крейсер?! Может, еще экскурсия и бал?
– Морган, научись уже думать молча, – поперхнулся Майкл.
– Она права, – подал голос Барт и повернулся к Белфорду. – Капитан?
– Все, действительно, идет вразрез с протоколом, но и ситуация нештатная, – капитан кивнул в сторону «Нового пути». – Думаю, мы подпишем бумаги о неразглашении. Кроме того, нам надо попытаться узнать, что происходит, и кто именно их сюда прислал. Узнав это, получим еще одну нить, если захотим размотать этот клубок. Доктор, что вам уже удалось узнать?
Доктор потер лоб. Мне кажется, его рука слегла дрожала.
– Я провел несколько тестов. Столько, сколько мне позволил запас крови Джона Доу…
– Доктор, – мягко подстегнул его капитан.
– В крови я обнаружил бактерии, которым нет аналога на Земле. Но с продуктом их жизнедеятельности мы знакомы. Это Си-Экс.
Чтоб их… Теперь уже я дрожащей рукой провела рукой по лицу. Три года постоянных болей и бесконечные эксперименты с комбинациями препаратов, да еще в почти полном подполье. Я жива до сих пор только благодаря моим природным резервам и доктору Хейворду. Благодаря его терпению и гениальному уму я здесь. Я живу.
– Как это возможно? – капитан смотрел на доктора. – Такой временной разрыв, и они не вернулись на Землю… Как?
– Они вывели формулу выделяемого бактериями газа и отправили ее радиосигналом на Землю. Джордж нашел в журнале соответствующую запись.
– И получили они ее как раз перед Второй Африканской Континентальной Войной, – Майкл осторожно отставил кофе.
Это была последняя, самая ужасная война на Земле. Мы ее не застали. Она была задолго до нашего рождения, еще до учреждения института клана, но мы видели ее последствия. В Академии у нас преподавали люди, прошедшие через вторую кампанию. Мы получили свои знания по военной истории того периода, как говорят, из первых уст. Из-за давно назревших противоречий вспыхнул целый континент. Перемешалось всё: интересы отдельных корпораций, интересы местных царьков, которые решили отделаться от пришлой элиты, племена, под шумок решившие вернуть, наконец, свои территории. Замороженные с таким трудом после Первой Африканской войны конфликты вспыхнули с новой силой и жестокостью, а о кровной мести и вспоминать страшно – все, что было жестко подавлено в ходе первой военной кампании, распространилось по континенту со скоростью пожара в засохшей саванне. Кровь лилась рекой. Все силы международных военных альянсов и мировых держав были брошены на то, чтобы изолировать этот конфликт от остального мира, ограничив одним континентом. Это была беспрецедентная блокада целого материка. Никаких спасательных миссий, каждый был сам за себя и спасался как мог. Было запрещено как бы то ни было вмешиваться в ход событий на чьей-либо стороне – любые поставки были под запретом. Даже медикаменты и гуманитарная помощь. Люди должны были остановиться сами. Увидеть край и остановиться. Наивно? Жестоко? Возможно. Я не могу судить о правильности принятых тогда решений, я не политик и не судья. Почти вековой опыт работы на дипломатическом уровне доказал тщетность всех попыток разрешить спорные вопросы политическим путем. Тогда появились высказывания о том, чтобы дать, наконец, африканцам самим раз и навсегда разобраться со своими проблемами, чтобы не осталось неразрешенных конфликтов и вопросов. Но люди не останавливались. И тогда был применен Си-Экс. Последствия были катастрофическими. Газ действовал на все живое. Тогда впервые над Ближним Востоком развернули защитный купол, чтобы уберечь этот обширный регион от смертоносного газа. То, что было со мной на «Мираже» – это была лишь миллионная часть того, что творилось там. Ко мне применили хорошо очищенный и четко выверенный по дозе препарат. А там был газ. Который поглотила вода, а она напитала растения и почву. Те, кто чудом уцелел при самой атаке, умирали потом в страшных муках, получая смертельный яд с водой и едой. Все живое было уничтожено. Это было чудовищно. Но никакое всеобщее осуждение не могло исправить ситуацию. Международный суд осудил применение газа, наложил вето на использование выявленного вещества в каком-либо виде где бы то ни было. И всё.