По мере приближения к задымленному центру, ощущалось, как в пространство испаряются сгущенные флюиды злобы и агрессии, питаемые бесплотными сущностями – моими недавними коллегами, – которые кружили над людским муравейником И от того астральное тело мое заходилось дрожью, будто я был не энергетическим сгустком, а живой плотью со всеми положенными чувствами.
«Я не хочу…» – пульсировало во мне.
«Скоро станет легче» – отвечал ангел легким шелестом.
«Что я должен делать?».
«Спасти…».
«Кого?».
Ангел не ответил. Описав сложную кривую, наш шар приблизился к Главпочтамту, проник во двор массивного здания и беззвучно лопнул за несколько метров от земли.
Я на мгновение ощутил себя легким перышком, повисшим в воздухе. Потом, будто струей пылесоса, меня подхватило и потянуло вниз.
Глава семнадцатая
Ночь с 6 на 7 февраля 2014 года
(продолжение)
***
Сначала я почувствовал холод. Затем ноющую боль в правой ноге.
Повеяло пряным древесным дымом и ядовитым угаром тлеющей ваты.
Я опасливо огляделся. Обнаружил себя сидевшим на ящике возле костра, посреди двора, окруженного серыми громадными домами. В костре горел остов разломанного венского стула, который я определил по фигурным ножкам.
Возле меня, на отломанной спинке, отделанной гобеленом, сидела пухлая курносая девушка лет двадцати – насколько я мог определить в потемках ее возраст. Она была одета в болоньевый затертый пуховик и бесформенную вязанную шапку. Девушка курила.
Соседка кисло улыбнулась, показав кривые зубы:
– Не волнуйся. Сиди и слушай… – Голос у нее был хриплый, прокуренный. – Я – ангел Хамуил.
***
Девушка жадно сделала последнюю затяжку, бросила окурок в огонь, туда же плюнула.
Я уставился на нее.
«Это прекрасный фавненок, который прилетел со мною?!».
– Да, – сказала некрасивая девушка. – Нам пришлось на время позаимствовать тела, у… – она запнулась. – У заблудших.
«Подселение в чужое тело своей монады и полное замещение личности, – догадался я. – Валафар об этом рассказывал…».
– А почему заблудших? – притворно удивился я, догадываясь, кто эти двое.
– Они служат Люциферу. Но самое страшное – они делают это сознательно. Это зомби.
– Зомбаки, – поправил я.
– Да, зомбаки…
– А ты, значит, не от Люцифера?
Девушка отрицающе покачала головой:
– Я – ангел Светлого Воинства Хамуил.
– А зомбаки и бесы, значит, не «Светлое»?
– Конечно же, нет! Они «Темное». Нечисть!
– Вы как-то разберитесь… Мы уже это обсуждали.
– Единственно верное «Светлое» – мы!
– Те же яйца… – Я наклонился к огню, поднес озябшие руки.
Это были не мои руки: грязные, мозолистые, с неровно обломанными ногтями.
От моей куртки блевотно смердело козлом, дымом и застоялым никотином.
«Иероним Босх отдыхает!».
– Ты мог бы подыскать что либо поприличнее? – недовольно пробурчал я.
– Я тоже не в восторге. Но эти тела помогут нам исполнить миссию.
– Кстати… – я уставился на молодую особу.
«Бомжиха».
– Ты мысли свои придержи, – зашипела девушка-ангел.
– Рассекретят…
– Не рассекретят, – отмахнулся я.
– Вот потому ты и нужен… – она запнулась. – Мы, ангелы, не можем прямо вмешиваться в людские дела. У нас нет таких полномочий и возможностей. А строить долговременные косвенные цепочки влияния уже некогда. Сегодня могут
погибнуть два человека. Хорошие, ни в чем не повинные. Их ангелы-хранители попросили меня помочь, а я прошу тебя.
***
– И что я должен?
– Ты не должен. Мы просим. Ты можешь прямо вмешатся в людские отношения. Спасти. Их будут убивать.
– Когда, кого и от кого спасти?
– Сегодня спасти. Бунтовщики, по команде бесов, взяли в плен двух милиционеров: парня и девушку. Обычных людей, не зомбаков. И теперь хотят казнить их, вроде как в наказание за издевательства над их соратниками. Помнишь, в январе «беркуты» казака на морозе догола раздели?
Я помнил. Это случилось в тот день, когда зомбак Григорий убил чернявого парня. По моей указке. Мы принесли «ритуальную жертву», из-за которой потом начались кровавые игры. Это были звенья одной цепи – убийство и издевательства. Его совершали такие же зомбаки, только в милицейской форме. По науськиванию своих кураторов. Им очень нужно было всколыхнуть толпу и посеять хаос.
***
– …пойдем в Дом Профсоюзов. Сегодня ночью, на седьмом этаже, будет казнь. А потом раструбят об этом, чтобы спровоцировать милицию на еще большую жестокость.