– Я умоляю! – выкрикнул я. – Все отдам!
– Так уж и все, – раздался из салона гнусавый голос водителя. – Ладно, Петюня, затрамбуй мешки в багажник. А ты веди свою больную, если ВСЕ готов отдать.
***
Невидимый водитель недобро хохотнул, но было не до раздумий.
Я бросился к будке, подвел Веру.
С помощью Петюни усадил девушку на заднее сидение.
Она исходила жаром, полуспала-полубредила.
Приноровившись, втиснулся за Верой. Захлопнул двери, и мы поехали.
Глава двадцать шестая
Вечер, 14 февраля 2014 года, пятница
***
Я держал Веру за горячую руку и смотрел между передних сидений – на рой злых мотыльков, которые лепились к ветровому стеклу. Дворники не успевали их разгребать.
Водитель чертыхался и проклинал погоду. Отрезанные от остального мира, словно в батискафе, мы пробирались сквозь таинственный мутный океан.
Вера спала, положив голову мне на плечо, касаясь раскаленной щекой моей – не бритой – и этого не чувствовала. Она постанывала, несвязно бормотала. Из ее рта пахло кислым.
***
«За что ей? За что страдает?
Лучше бы я. Знал бы – за что…
За загаданные Желания и загубленные души.
И еще одну, уже явно загубленную, на Европейской площади в Киеве.
И даже за кота Жору, и за гордую Аню – я тоже стал причиной их возможной и неотвратимой смерти.
Потому, должен страдать я! А не она… За что?».
Я беззвучно шевелил губами – повторял и повторял страшный вопрос.
И мне казалось, что я знаю ответ. И от того на душе становилось еще гаже.
«Если у меня осталась душа…
Вера страдает из-за меня, за мои грехи!
Я сойду с ума!
Это Велиал! Хочет, чтобы я не удержался, нарушил…
Я не загадаю! Даже если умру!
Даже если Вера…».
***
– Всему есть цена… – пробасил Петюня на переднем сидении. Он перекрикивался с водителем сквозь натужное гудение двигателя, который, пыхтя, тянул наше хрупкое корыто на встречу стихии.
«Всему есть цена…» – повторил над ухом Велиал.
Я трепыхнул головой, освобождаясь от наваждения, повернулся к боковому окну: на залепленном стекле проступала нахальная рожа Ретта Батлера.
«Он, гадина, следит за нами, слышит наши разговоры и знает мысли. Ну и пусть!».
Я зажмурился, прижал Верину горячую голову.
«Все равно НЕ ЗАГАДАЮ! – мысленно крикнул я, представляя его холеную морду. – Оставь нас в покое!».
Поднял голову, посмотрел в боковое стекло: Велиала там не было.
Я облегченно вздохнул.
***
Поправил Верину голову, крепче обнял, накрыл полой куртки. Вера вымученно улыбнулась.
Я чмокнул ее в пылающий лоб и стал смотреть в ветровое стекло. По мелькнувшим указателям определил, что мы проехали больше половины.
«Через час будем дома.
Упрошу ребят подвести нас под самый подъезд. Заплачу сколько нужно – хоть все оставшиеся деньги.
Из дома вызову «Скорую». Пусть врач осмотрит. Возможно, обойдемся микстурами, таблетками да горячим чаем».
Я закрыл глаза. От переживаний голова шла кругом.
«Хоть бы самому не заболеть…», – щемила тревожная мысль, но постепенно она растаяла в вязкой сонливой пелене.
***
Разбудил толчок в плечо!
Затем ударило под дых, швырнуло в сторону и замотало по кругу.
Мягкий тюк упал мне на грудь, отлетел в сторону, опять придавил.
Мою голову мотнуло, она с хрустом приложилась о ледяное и твердое, загудела.
Не осознавая реальности, я провалился в беспамятство.
Глава двадцать седьмая
Вечер, 14 февраля 2014 года, пятница
(продолжение)
***
– Еще повезло, что не сгорели, – донесся откуда-то сверху участливый голос. – Топливный бак лопнул, как орех.
– Зима. Летом бы точно взорвался, – сказал другой голос. – Жмуры есть?
Первый голос ответил, но слов я не разобрал.
Зато почувствовал свое тело, которое ныло тысячей ссадин и ссадинок. Голова раскалывалась от пульсирующей боли.
Поднатужившись, я поднял веки.
***
Окружающая холодная реальность расцвечивалась мириадами красных, синих и желтых сполохов.
Слух рвали жуткие звуки сирен.
Вокруг озабоченно суетились фосфоресцентные люди.
Приходило понимание, что наш автомобиль попал в аварию; от удара я потерял сознание; приехали спасатели, вытащили, и теперь лежу на обочине.