В последний вечер в Париже он открыл сейф и достал оттуда несколько футляров.
— Это драгоценности моей жены. Я не знаю, как с ними поступить: просто подарить их вам или предложить выбрать, что захотите, а остальные продать. Жуанне советует положиться на ваше решение.
Жуанне был его шофером и тем самым добрым ангелом, который посоветовал Фонтанену поехать в Виши.
— Я никогда не носила драгоценностей, — сказала Альбертина. — Их продали первыми.
Он горестно всплеснул руками.
— Они принадлежат вам. И вашим дочерям, если они захотят.
С его стороны было очень умно упомянуть девочек. Альбертина рассмеялась:
— Я плохо представляю себе Сару, осеменяющую корову в бриллиантовых кольцах, но молодой женщине-программисту очень пойдут бриллиантовые сережки. Посмотрим, что они скажут.
Но когда Фонтанен предложил ей заказать туалеты у лучших кутюрье, она воспротивилась:
— В моем возрасте неприлично чувствовать себя юной содержанкой. Дайте мне время привыкнуть к вашим деньгам.
Она продолжала звонить нам каждый вечер, но тон разговоров изменился: охота на претендента завершилась, Фонтанен официально посватался, и на сомнительные шутки наложили табу.
Между будущими супругами и девочками образовалась едва заметная дистанция, не исчезла она и после смерти Фонтанена: Альбертина никогда никому не позволяла дурно говорить при ней о покойном муже.
В ближайшую после моего отъезда субботу они вернулись в «Ла Дигьер». Чтобы придать событию особую торжественность, было сделано исключение: ворота распахнули настежь, и автомобиль въехал во двор под озабоченным взглядом Антуана, болевшего за судьбу мостовой. Сидевший за рулем Жуанне вел машину очень медленно, осознавая важность момента. И это был действительно великий момент, его ждали как откровения, один век сменял другой, наступало новое тысячелетие, Всеобщая Молва возвестила о начале другой эры, судьба затаила дыхание, о, время, задержи свой бег, тучи рассеялись, и восхищенные архангелы запели хвалу Господу. Соскучившаяся Альбертина открыла дверцу, не дожидаясь, пока машина остановится, вышла, взглянула на свой дом и всхлипнула от счастья. «Я спасла „Ла Дигьер“», — подумала она, чувствуя, как все Октавы улыбаются ей с небес.
Девочки бросились к Альбертине, Адель, опередив остальных, обнялась с бабушкой, потом наступил черед сияющей Клеманс, невозмутимой Шарлотты и Сары, державшей на руках кошку, ее хозяйку она попросила подождать в кабинете. Мадлен стояла чуть в стороне, Альбертина притянула ее к себе, и все семеро образовали целующийся, обнимающийся, радостно перекликающийся кружок. Фонтанен с волнением наблюдал за этой сценой и сказал потом Жуанне (а тот передал Мадлен): «Я женюсь и обретаю семью».
Когда все успокоились, Альбертина начала ритуал представления.
Первой она назвала Мадлен:
— Вот моя сестра.
— Я знаю, что вы были надежной опорой моей дорогой Альбертине, — сказал он, склонившись над рукой Мадлен.
— Мне впервые в жизни поцеловали руку, — сообщила она мне.
Шарлотте Фонтанен сказал:
— Вы специалист по информатике. И самый рассудительный член семьи.
— Значит, вот как мама меня отрекомендовала…
Похвалил профессию Сары:
— Ветеринар. Прекрасное занятие.
Мадлен помнила каждое мгновение того дня.
— Нужно любить коров, — ответила Сара, она так и не спустила кошку с рук.
— Мои внучки: Клеманс…
— Которая будет врачом.
— И Адель.
— А вы еще в нерешительности, не так ли?
— Да, я думаю.
— Но склоняетесь к литературе, как рассказала мне мадам ла Дигьер.
Они оценили это церемонное мадам.
— Да, — ответила Адель. — Что очень досадно: я не вижу себя преподавательницей французского, которая двадцать лет ждет повышения и приличной зарплаты.
— Зато какое благородное призвание.
— Знаю-знаю: самопожертвование, бескорыстное служение! Но я не мать Тереза. И хочу зарабатывать деньги.
Он рассмеялся:
— Ценю вашу откровенность.
— Она просто ужасна! — Альбертина взъерошила волосы девочки. — Застенчивость как таковая отсутствует.
— Застенчивость, бабуля, это роскошь, которая дорого обошлась женщинам твоего поколения. У моих ровесниц средств на нее нет и не будет.
Взрослые снисходительно рассмеялись, и Альбертина повернулась к шоферу.
— Представляю вам Люсьена Жуанне, водителя господина Фонтанена.
Важная роль Жуанне при будущем муже была им известна, и он удостоился дружеского приема.