Кончив речь, он преклонил колени и помолился со всеми. Со слезами обнимали и целовали его ученики, скорбя о том, что более не увидят лица его. И они проводили до корабля Павла и его спутников.
Святые благовестники по пути в Иерусалим приставали к разным островам и городам, везде проповедуя слово и наставляя верующих. Христиане с любовью встречали их. Из Тира, где путники провели семь дней, все верующие с женами и детьми провожали их до корабля, и на берегу, преклонив колени, все молились. Верующие скорбели, ибо многим, по внушению Духа, было известно, что в Иерусалиме Павла ожидают бедствия. Так, в Кесарии, где Павел останавливался у диакона Филиппа, к нему пришел пророк по имени Агав, взял пояс Павла, и, связав им себе руки и ноги, сказан: «так что говорит Дух Святой… так свяжут в Иерусалиме иудеи того человека, чей этот пояс, и отдадут в руки язычников» (Деян. 20, 11). Верующие со слезами умоляли Павла не ходить в Иерусалим, но он говорил им: «Зачем плачете и сокрушаете cepdife мое? Я готов не только быть связан, но… умереть в Иерусалиме за имя Господне» (Деян. 21, 13). Видя твердость его, ученики успокоились, говоря: Да будет воля Господня! (Деян. 21, 14). Через некоторое время Павел со спутниками прибыл в Иерусалим и остановился у одного старца по имени Мнасон. Недолго, всего двенадцать дней, продолжилось это последнее пребывание Павла в Иерусалиме.
Глава VI
Павел в узах. Путешествие святого апостола в Рим и первое его пребывание в нем. Кончина святого апостола Иакова
На следующий день по прибытии своем в Иерусалим Павел пошел к Иакову, епископу Иерусалимскому; туда прибыли и пресвитеры. Святой апостол рассказал подробно обо всем, что Бог через него совершил у язычников. Слушатели радовались и славили Бога, но не скрыли от Павла, что против него в Иерусалиме сильное ожесточение. Все ревностные иудеи, не уверовавшие во Христа, ненавидели его, и даже между уверовавшими очень многие негодовали на него, считая его разорителем древнего Закона. В Иерусалиме, более чем в других городах, христиане из иудеев были привержены к обрядам и обычаям Закона Моисеева и, вопреки постановлению Собора, не могли примириться с мыслью, что язычники делаются равными с ними, что они могут получить спасение, не приняв вначале иудейского закона. Это глубоко оскорбляло гордость иудеев. Надо было им много христианской любви, чтобы преодолеть это глубоко вкоренившееся предубеждение и признать за братьев тех, которых они до сих пор ненавидели и презирали. На такой подвиг душевный немногие были способны. И большинство иерусалимских христиан были недовольны тем, что Павел не требовал от обращенных язычников исполнения иудейских обрядов. Они считали это знаком презрения к отеческому закону. Иаков и пресвитеры посоветовали Павлу принять участие в исполнении обета, лежавшего на некоторых иудеях, — присоединиться к ним и заплатить расходы за жертву, приносимую ими.[33]
Это должно было доказать иудействующей партии, что Павел сам для себя не пренебрегает обрядами закона. Павел охотно согласился на совет братии, ибо в этом не было ничего противного христианскому учению. Он сам был готов соблюдать отеческие обычаи, но считал несправедливым возлагать их на иноплеменников, для которых они не могли иметь того смысла, какой имели для иудеев.
Павел присоединился к людям, наложившим на себя обет, и объявил о том священникам, соблюдая строго все, что требовалось обычаем. Но негодование на него было так сильно, что до окончания семи дней обета некоторые иудеи, увидев его в храме, взволновали народ и наложили на него руки, говоря: «Вот человек, который всех повсюду учит против народа и закона, и места сего, который оскверняет храм, вводя в него еллинов» (Деян. 21, 28). Павлу не дали защищаться. Весь город пришел в волнение, его схватили, выволокли из храма, хотели убить, но тысяченачальник пришел с воинами и освободил апостола из рук разъяренной толпы. Напрасно старался и тысяченачальник узнать, за что негодуют на Павла. Среди шума и смятения невозможно было разобрать, в чем дело. Тысяченачальник велел сковать Павла и вести его в крепость, толпа следовала за ним, восклицая: «Казни его!» Народ так теснился и волновался, что тысяченачальник велел воинам нести Павла по лестнице в крепость.
У самого входа в крепость Павел попросил позволения сказать несколько слов и с лестницы обратил речь к собранному народу. Он рассказал, как в молодости своей он был одним из самых усердных ревнителей отеческого закона, как он ненавидел и гнал последователей Христа и как на пути в Дамаск Господь Сам явился ему и открыл ему истину. Он рассказал, как он ослеп, как Анания, по повелению Бога, исцелил его и как он однажды, молясь в храме Иерусалимском, увидел Господа, Который сказал ему, что иудеи не примут его свидетельства о Христе, и повелел ему идти к язычникам.
До сих пор слушали его молча, но как только он произнес слово «язычники», то вновь толпа заволновалась и с негодованием и гневом стала требовать, чтобы его казнили. Тыся-ченачальник, видя смятение и все-таки не понимая, в чем дело, ибо он не был иудеем, велел отвести Павла в крепость, бить его и допросить, чем он навлек на себя такое негодование. Воины отвели Павла и готовились исполнить повеление начальника, но Павел сказал: «Разве можно бить римского гражданина, да и без суда?» (Деян. 22, 25). Начальник испугался, боясь попасть в беду даже за то, что связал его. Он велел на следующий день собраться первосвященникам и привел Павла на суд синедриона.
Но и тут были столь же раздражены против него. Едва Павел произнес несколько слов, как первосвященник Анания велел его бить по устам. Когда же он потом сказал: «Я фарисей, сын фарисея, меня судят за чаяние воскресения мертвых», — то все собрание заволновалось, ибо из членов синедриона некоторые были фарисеями, признававшими воскресение мертвых и будущую жизнь, а другие были саддукеями, отвергавшими и то, и другое. Поднялись споры. Фарисеи стали защищать Павла, и начался такой шум, что тысяченачальник, боясь, как бы не растерзали Павла, велел снова отвести его в крепость.
Но Павел не упал духом среди всех этих волнений и опасностей: у него был сильный заступник и утешитель. Господь явился ему ночью и сказал: Дерзай, Павел, ибо как ты свидетельствовав о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме (Деян. 23, 11).
Между тем более сорока человек из иудеев поклялись не есть и не пить, пока не убьют Павла. Они сообщили о намерении своем первосвященникам, которые, принадлежа к секте саддукеев, были очень ожесточены против святого апостола. Решили призвать его вновь в синедрион, будто бы для дальнейшего обсуждения его дела, и по пути убить его. Но один родственник Павла, узнав об этом, открыл заговор тысяченачальнику, и тот, боясь ответственности, решился в ту же ночь с многочисленной стражей отправить Павла в Кесарию, к римскому правителю области Феликсу. Клавдий Лисий, тысяченачальник, написал к правителю, что посылает к нему человека, обвиняемого иудеями в каких-то спорных мнениях, но, не считая его заслуживающим смерти или заточения, он решился передать все дело на обсуждение правителя и на днях пришлет в Кесарию и обвинителей. Феликс, прочитав письмо, велел держать Павла под стражей.
33
Это требует некоторого пояснения. У иудеев был обычай налагать на себя обеты, исполнение которых считалось священным долгом. Обет, о котором идет речь, — обет назореев. Он состоял в том, что налагающий его на себя отращивал волосы, соблюдал пост, отказывался от вина и исполнял некоторые обряды в продолжение назначенного срока, после чего он приносил в храм очистительную жертву за себя. Можно было также участвовать в обетах других, принимая на себя расходы, требуемые ими, что и советовали сделать Павлу. Некоторые люди всю жизнь соблюдали обеты, данные за них родителями; таковы в Ветхом Завете Самсон, Самуил.