Иустин часто искал уединения, чтобы беспрепятственно предаваться своим размышлениям. В одну из своих прогулок по морскому берегу он встретил старца и вступил с ним в беседу. Иустин сам в своей книге «Разговор с Трифоном-иудеянином» рассказывает об этой встрече и передает свою беседу со старцем. Беседа вскоре коснулась самых высоких предметов: Бога, бессмертия души, познания истины. Иустин превозносил учение Платона, говоря, что философия есть высшая наука, ибо она есть познание истины. «Счастье же, — говорил он, — есть награда за такое знание и мудрость». Старец опровергал, что философия может дать полное понятие о Боге, и доказывал, что для познания Бога недостаточно ни ума, ни науки, а нужно откровение свыше; что ум человеческий, не просвещенный Духом Святым, не может уразуметь Божества.
«Где же мне найти истину, — спросил Иустин, — если ее нет и в учении Платона?»
Старец указал Иустину на пророков. «Во времена, отдаленные от нас, — говорил он, — ранее всех философов, жили мужи святые, праведные и угодные Богу, которых звали пророками. Они говорили, будучи научены Духом Святым, и предсказали то, что ныне и сбылось. Они возвестили людям истину; не зная страха, не ища себе славы, они говорили то, что слышали и видели, когда были исполнены Святого Духа. Писания их существуют поныне и содержат то, что должно знать истинному философу… Они прославляли Творца всего, Бога и Отца, и возвещали о посланном от Него Христе, Сыне Его… Но прежде всего, молись, чтобы отверзлись для тебя двери света; ибо писания могут понять только те, которым Бог и Христос Его дадут уразуметь их».
Святой мученик Иустин Философ. Икона
Старец удалился, и Иустин уже более никогда не встречал его, но его слова возбудили в нем сильное желание изучать писания пророков. «В сердце моем, — говорит он, — возгорелся огонь, и меня объяла любовь к пророкам, которые суть друзья Христовы». Он начал изучать Священное Писание и, с помощью Божией, вскоре убедился в истине христианской веры; он всей душой возлюбил Христа и нашел свет, покой и отраду в Евангельской истине.
Прежде чем принять Святое Крещение, Иустин пожелал ближе узнать христиан, увидеть, исполняют ли они точно, что повелел им Спаситель. Христиан обвиняли в разврате, в преступлениях, все их ненавидели и преследовали, но Иустин видел, что они встречают смерть без страха, и уже одно это почел он доказательством их праведной жизни. «Человек, преданный страстям и находящий блаженство в земных наслаждениях, не может охотно встретить смерть», — думал он. Чем ближе Иустин знакомился с христианами, тем более он убеждался в ложности обвинений, возводимых на них, тем более он любил их за кротость, терпение, милосердие, твердость духа. На тридцатом году от роду он принял Святое Крещение, и отселе вся деятельность его была посвящена Богу и ближним. Он обходил разные страны, проповедуя слово Божие, ибо считал своей священной обязанностью сообщать другим истину, которую узнал. «Кто может возвещать истину и не возвещает, тот будет осужден Богом», — писал он. Он сильно убеждал язычников отстать от ложного богопочитания и искать истину в святом учении, которое одно дает отраду и покой, очищая душу от всего дурного.[90]
Иустин прибыл и в Рим, где открыл училище. Он носил мантию философов, но преподавал уже не языческую, а христианскую философию, возвещал слово Божие и спасение через веру в Христа. В Риме в ту пору было много лжеучителей. Из Египта и Сирии прибыли еретики из секты гностиков, Валентин и Кердон, которые активно распространяли свои лжеучения, выдавая их за христианскую мудрость.[91]
К ним присоединился и третий ересеначальник, Маркион, который за развратную жизнь был отлучен от Церкви своим отцом, епископом в Понтийской области. Маркион прибыл в Рим, надеясь тут найти больше снисхождения, но Римская Церковь не согласилась принять его без разрешения его отца. Рассерженный отказом, Маркион сказал римским пресвитерам: «В таком случае я поселю вечный раздор в Церкви вашей», — и, пристав к Кердону, начал распространять нелепое учение о сотворении мира злым духом. Иустин в Риме много спорил с еретиками и с языческими философами, его школа посещалась большим числом учеников, которые с удовольствием слушали его слова, исполненные мудрости и живого, увлекательного красноречия.
В это время не было явного гонения, но ненависть язычников к христианам всегда находила средства вредить им, так что христиане нигде и никогда не могли считать себя в полной безопасности. К этому времени Церковь относит мученическую смерть святой Филицитаты и семи ее сыновей, казненных в Риме за то, что отказались совершить жертвоприношение богам. Язычники только и выжидали удобного случая, чтобы возбудить новое гонение и вынудить императора на строгие меры против ненавистных им христиан. Случай скоро представился. В Малой Азии были часты сильные землетрясения, и язычники стали требовать казни христиан как виновников бедствия. Вновь начались пытки и казни, опять стали распространять ложные обвинения на христиан, называть их безбожниками, преступниками, злодеями, заговорщиками. Тогда Иустин написал апологию, в которой, требуя от царя суда и справедливости, ясно и подробно излагает учение христиан, обряды их богослужения, их образ жизни. Эту апологию он сам подал императору Антонину в 150 году. Она дошла до нас и содержит драгоценные указания на образ жизни христиан и на состояние церковного учения в то время.
В этой апологии Иустин просит государя рассмотреть, в чем заключается вина христиан, а не осуждать их за одно только название. Речь его тверда и смела, она обращена к императору, к сыну его, к сенату и к римскому народу. «К вам, — говорит он, — я обращаюсь с моим словом и прошением за людей из всех народов, несправедливо ненавидимых и гонимых… Вы называетесь благочестивыми и философами, блюстителями правды… теперь окажется, таковы ли вы на самом деле. Мы предстали пред вами, не с тем, чтобы льстить вам, но требовать, чтобы вы судили нас по строгом и тщательном исследовании, а не руководствовались предубеждением или угодливостью людям суеверным, не увлекаясь неразумным порывом или давней, утвердившейся в вас, худой о нас молвой… Чрез это вы произнесли бы только приговор против самих себя. Что касается нас, мы убеждены, что ни от кого не можем потерпеть вреда, если не обличат нас в худом деле… Вы можете умерщвлять нас, но вреда сделать нам не можете».
«Нас называют безбожниками, — говорит он далее. — Сознаемся, что мы безбожники в отношении к мнимым богам, но не в отношении к Богу истиннейшему, Отцу правды и всех добродетелей и чистому от всякого зла… Мы чтим благоговейным поклонением Его и Его Сына, а равно и Дух Пророчественный, воздаем сию почесть словом и истиной, открыто преподавая всякому желающему поучиться тому, чему сами научены…
Мы не приносим жертв; нам передано, что Бог не нуждается в вещественных приношениях от людей. Он, Который, как мы видим, Сам подает все нам. Мы научены, убеждены и веруем, что Ему приятны только те, которые подражают Ему в Его совершенствах… Он не требует крови, возлияний и курений; мы славим Его, по мере сил, словом молитвы и благодарения во всех приношениях наших… Данное Им для нашего пропитания мы не истребляем огнем, но употребляем для себя и для нуждающихся, а Ему возносим благодарность за то, что мы сотворены, за все средства к благосостоянию нашему, за перемены времен; Ему мы воссылаем прошения о том, чтобы нам воскреснуть для нетления по вере в Него…
В нашей воле отречься при допросах, только мы не хотим жить обманом. Мы желаем вечной и чистой жизни, мы стремимся к пребыванию с Богом.
Когда вы слышите, что мы ожидаем Царства, то напрасно полагаете, что мы говорим о каком-либо царстве земном, между тем как мы говорим о царствовании с Богом; это ясно из того, что при допросе мы признаемся, что мы христиане, хотя знаем, что нам за то предлежит смертная казнь…
Что касается до общественного спокойствия, то мы содействуем и способствуем к тому более всех людей, ибо мы веруем, что никто не может сокрыться от взора Господа: ни злодей, ни корыстолюбец, ни злоумышленник, ни праведник, и что Господь воздаст нам по делам нашим вечное мучение или спасение; между тем как язычники знают, что от вас как от людей можно скрыть преступления… Мы везде стараемся прежде всего платить подати и повинности постановленным от вас сборщикам, ибо такова заповедь Христа… Мы поклоняемся единому Богу; но в других отношениях и вам охотно служим, признавая вас царями и правителями людей и молясь о том, чтобы вы, при царской власти, были одарены и мудростью».