Престарелый прелат и тут остался верен самому себе. Он ежедневно обходил места строительства, где уже трудились около восьми тысяч добровольцев — сицилийцев и плененных рыцарями рабов. Ла Валетт успел увидеть своими глазами траншеи и стены, рисующие реальные контуры намеченных фортификационных сооружений, и несколько возведенных бастионов. Не ведая того, он даже смотрел на место своего будущего захоронения — построенную первую городскую часовню. 28 августа 1568 года эпоха Великого Человека Ла Валетта окончилась. Впоследствии его прах перенесли из часовни, где он был погребен, в алтарную часть собора Святого Иоанна.
Названный же его именем город уже красовался дворцами и соборами. Выросшие стены окружались глубокими рвами, взметались ввысь мощные башни. Прошло только пять лет со дня смерти основателя, но город уже опоясала стена, длиною более двух миль, с тремя десятками надежно укрепленных бастионов. А преемник Ла Валетта, Пьетро дель Монте по-деловому оценивал панораму гавани Мерсамшетт. Именно туда выходили так называемые Морские ворота столицы, где новый Великий магистр и планировал разместить военно-морской флот Ордена…
Валетту нужно осматривать не спеша, здесь ходишь, затаив дыхание. Аура города так и источает многовековую таинственную давность. Кажется, что и сегодня Валетта почти целиком осталась в рамках архитектурных представлений XVI века. И, безусловно, она заметно отличается от европейских материковых столиц. Улицы, хоть и проложены на склонах усеченного холма, все же пересекаются строго перпендикулярно. Чем-то это мне напомнило Нью-Йорк, только в уменьшенных масштабах. Длинные и широкие «авеню» и короткие, узкие «стриты». Только архитектура — не чета американскому мегаполису — просто праздник какой-то!
Первым делом мы отправились к главной достопримечательности Валлетты — собору Святого Иоанна. Он даже расположен как-то непривычно глазу — тянется вдоль улицы, которая носит сейчас имя Республики. А лицевая часть с главным входом открывается в маленьком переулке. Сворачиваем к боковому крылу — там перед корпусом Верховного суда Мальты — памятник героическим рыцарям, выдержавшим Великую осаду. Валетта невелика, тут же неподалеку, уже на площади Республики, открывается величественный фасад Дворца Великих магистров. Есть легенда, что место для своей резиденции Пьетро дель Монте выбирал сразу после торжественного въезда в новый город 15 марта 1571 года. Но участок, который ему понравился, принадлежал благородной мальтийской семье. И ее глава в благодарность за защиту Мальты отдал землю Ордену в вечное пользование, попросив символическую плату — пять зерен пшеницы и стакан воды из колодца…
Но вернемся к собору Святого Иоанна, который мы покинули, чтобы сориентировать вас на местности и хотя бы бегло описать соседние здания. Внешне он, как и сам Орден, по-монашески строг, но поверьте мне — там стоит задержаться подольше. Если в Санкт-Петербурге в соборе Петропавловской крепости лежат под мраморными постаментами государи российские, то здесь похоронены Двадцать шесть Великих магистров, управляющих Мальтийским Орденом. И только двое — Дидье де Сен-Жайль и Фердинанд фон Гомпеш — скончались и нашли последнее пристанище за пределами острова. По делам воздавалась и честь. В крипте под соборным алтарем, рядом с Ла Валеттом — усыпальницы еще одиннадцати Великих магистров. Лежит здесь и «простой» рыцарь — сэр Оливер Старки. При жизни он был секретарем Ла Валетта и оставался последним, представляющим на Мальте ветвь английского «ланга». Этот доблестный рыцарь, находившийся всегда рядом с патроном, снискал себе особую славу во время Великой осады. Но и после кончины Великого магистра он пользовался таким непререкаемым уважением что, когда сам через двадцать лет ушел в мир иной, совет Ордена единодушно решил отдать ему самые высокие почести.
Некоторые Великие магистры похоронены в именных часовнях своих языков. Та м им поставлены роскошные памятники. Часовни идут друг за дружкой по периметру в боковых нефах собора. Каждая посвящена своему святому — хранителю того или иного «ланга». В 1603 году Великий магистр Алоф де Виньякур издал декрет, по которому часовни распределялись между языками: Прованс, Овернь, Франция, Италия, Арагон, Англия, Германия, Кастилья, Леон и Португалия. Первую справа от алтаря часовню по старой памяти относят к покровительству мадонны Филермо. Ее древнюю византийскую икону рыцари привезли с Родоса. Но затем сюда перенесли образ мадонны из часовни Святой Екатерины, принадлежащей итальянскому языку. Ее еще называют мадонна Карафа, так как икона была подарена собору семьей Великого магистра Карафы…
Внутри собор, конечно, впечатляет. От такого количества прекрасных картин, скульптур, мозаик, кажется, пойдет кругом голова. Но я не видела, чтобы хоть кто-нибудь не остановился в часовне Арагона у надгробия, где покоится прах Великого магистра Никола Котонера. Его бюст установлен на мраморном постаменте, что опирается на двух полуобнаженных мужчин. Они выточены в полный рост из белого мрамора. Фигуры сгибаются под тяжестью груды оружия, пушек и различных военных трофеев. Позади Великого магистра — мраморная пирамида, с двух сторон которой парят ангелы. Один из них держит в руках герб Котонера.
Композиция была изготовлена в Риме одним из талантливых итальянских скульпторов XVII века Доменико Гвиди, а затем перевезена на Мальту. И привлекает она к себе внимание не только красотой, но и необычностью замысла то ли автора, то ли заказчиков. Например, одна из фигур, поддерживающих постамент, — точь-в-точь запорожский казак, широкие шаровары, на бритой голове — длинный чуб. Почему такой «гость» попал в католический собор? Оказывается, есть две вполне научные версии появления нетипичного образа. Запорожцы ведь тоже были непримиримыми врагами турок. А значит, между ними и рыцарями вполне могли существовать дружеские или военные связи. По другой версии, чужеземец представляет не Украину, а Польшу. Возможно, это князь Радзивилл, попавший к туркам в плен. Освобожденный рыцарями с каторжной галеры, он долго жил на Мальте. Во всяком случае, давние международные связи Ордена Святого Иоанна явно налицо…
Как-то немного не по себе ступать по разноцветной мраморной мозаике пола, ведь на самом деле это тоже надгробные плиты, под которыми покоится прах более 350 кавалеров Ордена. Искусно выложены благородным камнем картины морских сражений, похоронных процессий. Покой усопших охраняют мозаичные кипарисы, маленькие амуры и ангелы с лавровыми венками. Надгробия также венчают рыцарские гербы, на каждом — знаменитый мальтийский крест и золотые надписи девизов. Из одной из стен выступает мраморный рыцарский шлем. Присев на невысокую скамеечку, можно примерить его на себя, что и проделывает незамедлительно дочка-второклассница. Та к и осталась в семейном альбоме эта фотография — большой тяжелый шлем, из-под которого виднеется вздернутый нос и топорщатся медно-рыжие кудряшки…
Здесь каждая деталь — произведение искусства. Особенно хорош алтарь из мрамора и бронзы. Это еще один подарок Великого магистра Карафы, сделанный в 1685 году. Он обошелся в баснословную сумму — четыре с половиной тысячи золотых эскудо. Вообще собор Святого Иоанна всегда был предметом гордости и заботы великих магистров, да и всего Ордена. Каждый новый его глава и любой из рыцарей после перехода в следующий, более высокий ранг должны были преподносить храму богатые дары и делать денежные взносы. Большую щедрость в украшении собора в годы своего правления проявляли великие магистры братья Рафаэль и Никола Котонеры. Поэтому их гербы чаще других можно увидеть на стенах. А Раймонд де Переллос подарил храму роскошные голландские гобелены, сюжеты которых повторяли на тканях картины Рубенса и других известных художников.