Она снова осмотрела его, затем посмотрела на него с печальной улыбкой.
— Хотела бы я сказать VF, но…
— Да, знаю, знаю — и мне не важно. Дареному коню в зубы не смотрят, но сложно удержаться. Тем не менее, лучше VG, верно? Скажи честно, Дарси.
Скажу честно, ты сделаешь это снова.
— Определенно, лучше VG.
Его улыбка исчезла. На мгновение она была уверена, что он догадался, о чем она думала, но ей ли не знать лучше; на этой стороне зеркала она тоже могла хранить тайны.
— В любом случае, дело не в качестве. Дело в находке. Не получить ее от дилера или выбрать из каталога, а действительно найти, когда меньше всего ожидаешь этого.
— Знаю. — Она улыбнулась. — Будь мой отец сейчас здесь, он открыл бы бутылку шампанского.
— Я позабочусь об этой небольшой детали сегодня вечером за ужином, — сказал он. — Не в Ярмуте. Мы отправимся в Портленд. Жемчужину Побережья. Что скажешь?
— О, дорогой, я не знаю…
Он слегка взял ее за плечи, как всегда делал, когда хотел, чтобы она поняла, что он действительно серьезно настроен.
— Ну же, сегодня подходящий вечер для твоего самого красивого летнего платья. Я слышал прогноз погоды, когда возвращался. И я куплю тебе столько шампанского, сколько ты сможешь выпить. Как ты можешь отказываться от такого?
— Ну… — задумалась она. Затем улыбнулась. — Полагаю, что не могу.
15
У них была ни одна бутылка очень дорогого «Моет Шандон», а две, и Боб выпил большую часть. Следовательно, Дарси была той, кто везла их домой в их тихо жужжащем маленьком «Приусе», в то время как Боб сидел на пассажирском сидении, напевая «Пенни с небес» своим высоким, но не особенно мелодичным голосом. Она понимала, что он был пьян. Не просто расслабленный, а действительно пьяный. Это был первый раз, когда она видела его в таком состоянии за десять лет. Обычно он следил за своей кондицией как ястреб, и когда порой кто-нибудь на вечеринке спрашивал его, почему он не пил, он приводил цитату из фильма «Железная хватка»: «Я не пущу вора в свой рот, чтобы он украл мой мозг». Сегодня вечером, в восторге от находки двойной даты, он позволил своим мозгам быть украденными, и она знала, что собиралась сделать, как только он заказал вторую бутылку шампанского. В ресторане она не была уверена, что сможет осуществить это, но слушая его пение по дороге домой, она знала. Конечно, она сможет это сделать. Теперь она была Темной Женой, а Темная Жена знала, о чем он думал, поскольку его удача в действительности была ее.
16
В доме он кинул свою спортивную куртку на вешалку у двери и притянул ее в свои объятия для долгого поцелуя. Она почувствовала вкус шампанского и сладкого крем-брюле в его дыхании. Это была неплохая комбинация, хотя она понимала, что если все пойдет, как надо, она больше никогда не захочет чувствовать ее. Его рука направилась к ее груди. Она позволила ему задержаться там, чувствуя его напротив себя, а затем отстранила его. Он выглядел разочарованным, но просиял, когда она улыбнулась.
— Я пойду наверх и сниму это платье, — сказала она. — В холодильнике есть «Перье». Если ты принесешь мне стакан, с ломтиком лайма, ты можешь стать счастливчиком, мистер.
Он усмехнулся, той — своей старой доброй — обольстительной усмешкой. Поскольку была одна укоренившаяся привычка в браке, которую они не возобновили с той ночи, когда он учуял ее открытие (да, учуял, как мудрый старый волк может почувствовать запах отравленной приманки), и примчался домой из Монтпилиера. День за днем они заделывали то, что он разрушил — да, верно, как Монтрезор обнес стеной своего старого приятеля Фортунато — и, секс на супружеской кровати будет последним кирпичом.
Он щелкнул своими каблуками и отдал ей салют в британском стиле, приставив пальцы ладони ко лбу.
— Да, мэм.
— Не задерживайся, — сказала она ласково. — Мамочка хочет того, что требуется Мамочке.
Поднимаясь по лестнице, она думала: Это никогда не сработает. Единственное, чего ты добьешься, погубишь себя. Возможно, он не думает, что способен на это, но мне кажется иначе.
Возможно, все будет в порядке. Учитывая то, что он не причинял ей боли раньше, как причинял тем женщинам. Вероятно, подойдет любая развязка. Она не могла потратить оставшуюся часть своей жизни, всматриваясь в зеркала. Она больше не ребенок, и не могла дальше прятаться в детском безумии.
Она вошла в спальню, но только для того, чтобы бросить свой кошелек на столик рядом с зеркальцем. Затем снова вышла и позвала:
— Бобби, ты идешь? Я действительно могла бы использовать эти пузырьки!