Бо остановился у таксофона и вытащил из кармана бумажник. На всякий случай у него всегда был запас наличных. Сегодня он составлял двести долларов и четыре кредитки, которые были уже не слишком-то полезны. Он задался целью, прежде чем его накроет целое состояние, до конца ночи вычистить свой бумажник. Бо хотел начать всё с чистого листа.
Парень поднял трубку, опустил в монетоприёмник пятьдесят центов и набрал номер матери.
Она сняла трубку после первого гудка.
— Алло?
— Мам.
— Бо. Это ты? — она глубоко вздохнула. — Как ты?
— Хорошо.
Оба замолчали. Бо, по правде сказать, не знал, как начать разговор.
— Та сделка, о которой я рассказывал тебе...
— Я знаю. Помню. Встреча была сегодня.
— Да. — Теперь он привлёк её внимание. — Она уже закончилась. — Бо перевёл взгляд на свои туфли. Он до блеска начистил их ещё перед обедом, и сейчас они отражали свет витрины магазина позади него. — Мам?
— Всё, как ты говорил? — протараторила она вопрос. — На самом деле? Потому что женщины в офисе не верят и угрожают отправить меня в психушку.
— Нет, точнее, да. Это правда. Я стал... — Бо замолчал, в горле пересохло. Он ещё ни разу не произнёс этого вслух. Визуальное представление это одно, но Бо не любил опережать события. Теперь же это был свершившийся факт. — Я стал мультимиллионером.
Она громко вздохнула, будто не дышала весь разговор.
— Ну, скажи, пожалуйста. Я вырастила мультимиллионера.
Бо воздержался от заявления, что он сам себя вырастил. Возможно, ещё Бриджит мотивировала его в тёмные часы отчаяния. Желание дать своей матери лучшую жизнь, несомненно, являлось огромным импульсом сейчас, как и тогда. Но он всего добился сам. Никто и ничего не делал за него.
— Где ты сейчас живёшь? — спросил он.
— Снимаю квартиру на Венис Бич.1 Должна буду выехать в течение лета. Аренда постоянно растёт, знаешь ли.
— На Венис? — парень нахмурился. — До работы долго ехать?
— Слишком долго.
На долю секунды он прикрыл глаза, благодаря Бога в который раз за этот день. После того, как мать растратила наследство Бриджит, они больше не были близки. Но это не означало, что он не будет заботиться о ней до конца, тем более теперь, когда у него появилась такая возможность.
— Тебе больше не нужно об этом беспокоиться, мама. Ты можешь поехать куда захочешь.
— Мне никогда здесь не нравилось.
— А куда ты хочешь? Выбери любое место на карте. Греция? Рим?
Она фыркнула.
— Ты говоришь сейчас, как сам знаешь кто, да? Америка — мой дом. Никогда отсюда не уеду.
Бо точно не знал, кого она имела в виду, но был уверен, что это один из двух знакомых ему иностранцев. Скорее всего, она говорила о его отце — французе, который слишком сильно любил свою страну, и в итоге погиб там, в автокатастрофе, со своей любовницей. Хотя это так же могла быть и Бриджит, дочка любовницы его отца, которая бросила свою жизнь в Париже, чтобы быть ближе к Бо, к единственному человеку, которого считала семьёй.
Он сменил тему. То, что мама воспитала их обоих довольно серьёзный аргумент.
— Нью-Йорк очень популярен.
— Слишком многолюдно. Не хочу больше жить в мегаполисе.
— Подумай, как следует и дай знать, — сказал Бо. — Мне нужно позвонить Бриджит.
— Бриджит, — сказала, словно обвинила. — Сейчас хорошее время избавиться от неё, Бо. Пока ещё не слишком поздно.
— Мы уже это обсуждали. — Парень изучающе уставился на замызганные кнопки телефона-автомата. Бриджит была в его жизни уже десять лет, в течение которых они мыкались по разным тесным однокомнатным квартиркам в окрестностях Лос-Анджелеса, что заставляло его работать ещё усерднее. Оба почти банкроты. Они были не в восторге, но ни один не жаловался. — Она моя сестра.
— Не говори этого. Ты знаешь, что меня это жутко бесит. Она внебрачный ребёнок европейской потаскухи, которая...
Он вздохнул.
— Давай не будем. Извини, я...
— Яблочко от яблони, Бо, подумай насчёт этого. Её мать спала с твоим отцом, зная, что мы ждём его дома. Эта девочка — пиявка, это у неё в крови, и она с самого начала знала, что ты обречён на успех. Эти деньги для семьи, только...