В горле образовывается ком, а голову покидают все мысли.
Он плачет.
Всхлипывает мне прямо в волосы, обжигая горячим дыханием мою щеку. Он держался слишком долго, но больше не смог. Как и я. Снова.
Окольцевав его спину, я прижимаюсь к груди, вдыхая приятный запах мужского парфюма. Он успокаивает, убаюкивает. Что-то теплое касается моей ноги, и я тут же опускаю голову, заметив рядом Губера. Жак еще с самого вечера отсыпается в машине.
— Я думаю, нам пора, мисс, — оповещает водитель, и как только я киваю, расцепив руки на спине Остина, появляется Виктор.
— Регистрация через час. Вам стоит поторопиться, — два хлопка по плечу Остина и сочувствующий взгляд в мою сторону.
Подойдя к машине, я в последний раз оглядываюсь на могилу Гэвина и подаюсь вперёд, присаживаясь на сиденье. Остин следует за мной, придерживая Губера за поводок, а Виктор садится на переднее сиденье, чуть опустив боковое окно.
Конец мая выдался слишком жарким.
— Что слышно о Купере? — интересуется Остин, расстегнув пиджак.
— Всё еще скрывается, — отвечает Виктор, взглянув на наручные часы. — Не думаю, что он высунется, ведь паренёк понимает, что ему светит срок.
Губер щемится между сиденьем и Остином, положив свою голову мне на колени, и грустно смотрит мне прямо в глаза. Кажется, он понимает, что постоянно кормившего его парня, и когда-то принёсшего его ко мне, больше нет.
Протягиваю руку, погладив его влажную шерсть, и всеми силами пытаюсь не расплакаться снова.
— Как долго ты будешь разбираться с этим?
— Думаю, не меньше месяца. Сам понимаешь, Чарльз хорошо постарался, прикрыв свою задницу.
Дальше я не прислушиваюсь.
Если бы моё "спасибо" что-то значило, я бы могла сказать его еще несколько раз Виктору. За то, что помог с переездом моим родителям, за то, что смог по-тихому заменить мне и Остину паспорта в крайний срок. За то, что предоставил нам работу и дом в Штатах, пока нас объявили в розыск в Англии.
Предатели.
Какая хренова глупость.
Но как бы то ни было, лучше нам исчезнуть из страны на год или два, пока будут вестись разбирательства по поводу смерти отца Остина и Элизабет. Со смертью Гэвина всё просто. Его убили, и это засняла камера.
Тёплая рука касается моей, что застыла на влажной макушке Губера, а затем холодные пальцы медленно сжимают мою ладонь, дав понять, что он рядом со мной.
Теперь и навсегда.
Конец.