Осуждение — это то, что я пытаюсь выдавить из себя одним лишь взглядом.
Он нервно ёрзает в кресле, а после того, как я убираю руку с его рта, отворачивается. Ещё некоторое время наблюдаю за ним, а затем замечаю, что он прикрыл глаза и, кажется, уснул.
Видимо, кажется, потому что как только самолёт попадает в турбулентность, он хватается за мою ногу, чуть выше колена и держится за неё как за чёртов спасательный круг.
Я протягиваю руку, чтобы сместить её на подлокотник, но вместо этого выходит совсем иное: почувствовав мою ладонь на своей, он сплетает наши пальцы, и я в буквальном смысле перестаю дышать.
Не в силах поднять взгляд, я наблюдаю за тем, как побелели костяшки на его руке, но не чувствую, чтобы он сдавливал мне руку, наоборот, большой палец поглаживает мою кожу, словно…успокаивая меня, а не его.
Это сон?
Он не может трогать меня…вот так.
Он не может касаться меня.
Вжавшись в сиденье, я смотрю вперёд, не в силах опустить взгляд вниз или даже взглянуть на него. Лишь ощущения, которые окутывают меня с головой.
От очередной волны турбулентности, его рука соскальзывает вместе с моей ниже, и я напрягаюсь, ощутив жар в том месте, где находились наши руки.
Это непрофессионально, Джейд!
Сейчас же возьми себя в руки и расцепи ваши ладони, чёрт тебя подери!
Переведя взгляд на наши руки, я считаю до трех…
Один.
Два.
Его пальцы ускользают из моей руки, и он поднимается с места.
— Мне нужно отойти.
Его лицо бледнее обычного, а губы сжаты в тонкую линию, но глаза…зрачки расширены так сильно, словно уйти ему нужно не из-за страха.
Как только я остаюсь одна, меня начинает одолевать беспокойствие. Может, ему плохо?
Может стоит спросить, как он?
Боже, Джейд, прошло всего-то три минуты!
***
Вот же долбанная херня!
— Лучшего момента не нашёл?! — возмутился я, уставившись на выпуклость в своих джинсах.
Закрываю глаза и пытаюсь дышать ровно, но меня всего трясет, то ли от страха, то ли от внезапно нахлынувшего возбуждения.
Да, мисс Прайс выглядела довольно аппетитно в этих джинсах и чёртовом джемпере, но это не хренов повод возбуждаться.
Это — не повод.
Поводом стала её горячая ладонь и тонкие пальцы, переплетённые с моими. А ещё повод обнаружился, когда наши руки оказались между её ног.
Ох, блять!
Схватившись за умывальник, делаю глубокий вдох и выдох. В отражении зеркала я выгляжу мертвенно-бледным по непонятным мне причинам, а на лбу виднеются бисеринки пота.
Опустив взгляд на наручные часы, понимаю, что мы летим всего двадцать минут, и из этих двадцати минут я торчу здесь уже все пять.
Что бы это не значило и как бы это не выглядело, я не могу вернуться туда со стояком.
Нет, я бы конечно мог…ох, блять, да сколько можно представлять её голой?
Не обязательно голой, ведь можно и в форме стюардессы. В коротенькой юбочке, такой же, в которой она наведывалась ко мне пару дней назад.
Ммм…
Это нихрена не исправляет ситуацию, мать его!
И зачем только я согласился на это? Зачем достал билет из почтового ящика? Мне что, развлечений мало?! Вот теперь и развлекайся, идиот.
Опускаю руку ниже пояса и кладу её на свой член. Чёрт бы его побрал, от прикосновения он стал ещё твёрже!
Мне однозначно нужно с этим что-то делать и…запастись несколькими салфетками.
Подойдя к унитазу, я опёрся левой рукой о стену, а правой приспустил штаны и обхватил рукой свой член.
— Ох, блять, — сорвалось с моих губ, как только я провёл по нему.
Теперь мне точно никуда не деться.
Взглянув на время, я потратил на своё удовлетворение не больше пяти минут, так как был крайне возбужден. После натянул джинсы обратно, всё ещё ощущая, как ткань плотно прилегает к моему половому органу, а затем вымыл руки, пытаясь привести свои волосы в порядок.
Надеюсь, я был достаточно тих.
Открыв дверь туалета, я встретил осуждающий взгляд восьмилетней девочки и, не придав этому особого значения, направился к своему месту.
Я бы всё отдал, лишь бы поменяться с кем-нибудь местом, и не потому, что я не хотел сидеть рядом с ней, а потому…что было бы неплохо, если бы она сидела на мне.
В этих хреновых облегающих джинсах. Спущенных. Прямо на моём члене.
— Мистер Холланд? — она смотрит на меня с неким беспокойством. Неужели я до сих пор выгляжу так хреново?