Время тянулось как назло слишком медленно, давая мне насладиться всем спектром боли. Уснуть в таком состоянии было решительно невозможно без снотворного, что вырубило бы меня сразу. Но никто не дал бы мне лекарство. Заранее списанному мясу не дают лекарство. Уже стемнело, сменились надзиратели, и во дворе слышно было цоканье подкованных лошадей запряженных в дорогие кареты, приветливые и радостные возгласы и смех прибывающих гостей на очередное развлечение. Спустя несколько часов, загрохотали ключами надзиратели, уводя по одному смертников, что содержались в камерах по соседству. Пришли и в нашу камеру, забрав парня и больше я его не видел, вот и все, я даже не знал, как его зовут и как звучал его голос. Но главное, что меня пока не тронули, я так и продолжал сидеть кучкой в углу, подобрав под себя ноги, кормить меня никто и не подумал. Единственное, что было мне доступно, это ведро с застоявшейся водой. Уже под утро, мне в камеру привели вместо парня крепко сбитого лысого мужика с широкой квадратной челюстью, и принесли ему поднос полный еды и кувшин вина. Видно это был победитель сегодняшней ночи. Он взглянув на небольшого паренька забившегося в угол, усмехнулся в мерзкой улыбке превосходства, чавкая жрал свою еду и выпив вина уснул посередине камеры. Он лежал на спине и храпел, как умирающий бык, прерываясь лишь для того, чтобы напердеть так громко, что пол под ним вибрировал.
— Гребаная свинья, — выругался я, зажимая нос. — Мне нужна собственная клетка.
— …Я редко жалею, что не нуждаюсь в воздухе, а в данный момент и подавно…
Из мрака в другом конце клетки появился силуэт девушки сотканный из теней.
— Полночь! Наконец то, где ты была?
— …Крикнул он достаточно громко, чтобы разбудить мертвых…
— Храп этого громилы все заглушает, если никто не проснулся от него, то их уже ничто не разбудит. Я волновался, зараза ты!
— …Прости…
Так где ты была?
— …О, да так, прогулялась до театра, немного побаловала себя вином и мальчиками, все как обычно…
— Погоди, тебе запрещается язвить! Тебя не было почти сутки! Умоляю, скажи, что все получилось.
— …Прости Дарий, но боюсь что все сказанное Бранкати правда. Донна Леона сожгла твою записку и продолжила пить кофе, перебирая почту, но я рассказала это Карлотте, и с ней был Клето, он тоже меня видел, у меня не было времени ее сторожить в одиночестве, к тому же ему тоже будет полезно знать…
Я ничего не ответил, прислонившись затылком к прохладному камню стен, судорожно обдумывая варианты действий. Их практически не было, всего два варианта, которые исключали смерть. Или принять предложение черного барона, и служить ему до конца дней связанный клятвой на крови. Или попытаться бежать, второй вариант был предпочтительней, но гораздо труднее осуществим, ибо я не знал когда вернется Бранкати, а значит время поджимало. С учетом того, что мне просто надо было умудриться выжить на арене, а с новым украшением это было проблематично.
— …О чем думаешь? …
— О том как выжить.
— …Не переживай, мы всех убьем и обязательно сбежим, я тут побродила немного пока тебя искала, через строящуюся башню вполне возможно сбежать…
— Ты конечно права, но тут появился неучтенный фактор. Криус наградил меня новым украшением, и теперь я не знаю, как смогу сражаться на арене. Я отогнул край туники, показывая уродливое выжженное клеймо под ключицей. — Я пошевелиться не могу нормально, про то, чтобы нормально сражаться не может быть и речи. И сомневаюсь, что мне дадут время на то чтобы все зажило.
Полночь присела рядом на корточки, пытаясь дотронуться пальцем до обугленной раны. Ее прикосновение было словно холодный ветерок на истерзанную плоть.
— … Не переживай Дарий, мы обязательно выберемся, вот увидишь и отомстим этому старому ублюдку, что тебя искалечил, может тебе что-нибудь принести? …
— Поищи у надзирателей, у них должно быть какое-нибудь лекарство для обработки ран. Может что-нибудь найдешь.
— …Хорошо, я сейчас, я мигом… Полночь растворилась, превратившись в кляксу из теней, что на фоне стоящего мрака в помещении, было совершенно не заметно, и выскользнула из клетки.