Выбрать главу

Вардия вспомнила, как попрощалась со служащими Политического управления, как вышла оттуда, как добралась до космопорта, как села на корабль.

Но до этого – ничего.

– Я никогда не понимала… – начала она, но Мадриел прервал её.

– Знаю, – сказал он. – Это, – часть глубокого программирования. Это вообще бы никогда не пришло вам в голову. Вам даже не было известно содержание послания, которое вы везли, тайного послания, отправленного в такую даль. Вы запрограммированы на то, чтобы находиться в прекрасной физической форме и в случае возникновения опасности или нападения на вас самоотверженно сражаться за свою свободу. Если бы вас стали преследовать, то вы должны были бы серией особых импульсом покончить жизнь самоубийством.

В глазах Вардии Мадриел увидел страх и недоверие.

– Не беспокойтесь, – сказал ей психолог. – Мы удалили глубоко заложенную программу. Вы останетесь самой собой. Хотите услышать послание, которое везли?

Вардия тупо кивнула, голова у неё была словно в тумане. – Психолог достал крошечный полупрозрачный кубик и вставил его в приёмное окно стоящего на столе рекордера. И тут Вардия неожиданно услышала свой голос – прежний голос, у неё больше не было голосовых связок для такой речи, голос, произносящий слова с металлическим оттенком: "Комиссариат представляет вам Датама Хаина, который вместе со своей спутницей прибывает на том же корабле, что и курьер. Гражданину Хаину поручена миссия, жизненно важная для Комиссариата. Необходимо дать ему возможность встретиться за обедом с несколькими членами Президиума Кориолана, причём желательно, чтобы таких встреч было как можно больше. Вы должны точно, без вопросов и сомнений, следовать его инструкциям. Задержите курьера до тех пор, пока не будет устроена хотя бы одна такая встреча, затем перепрограммируйте его для доклада об этой встрече, причём перепрограммирование должно происходить в присутствии Хаина и с его санкции. Слава Народной Революции, слава её пророкам".

Когда запись кончилась, Мадриел внимательно посмотрел на Вардию. Экс-курьер была явно потрясена, и этим шоковым лечением следовало управлять. Чиллианин понимал, какая внутренняя борьба происходит в душе Пришельца.

Это было ужасно – разрушить чью-то устоявшуюся картину мира. Наконец психолог мягко спросил:

– Не хотите ли вкорениться и прийти в себя? Делайте это столько времени, сколько вам нужно. Вардия покачала головой.

– Нет, – сказала она почти шёпотом, – нет, со мной всё в порядке.

– Знаю, – успокаивающе произнёс психолог. – Это ужасно – обнаружить, что в жизни есть ложь. Вот одна из причин, по которым нам поручают выяснить правду. В этом мире имеются столь же скверные сообщества и расы, может быть, даже ещё хуже. Датам Хаин находится где-то здесь и, вероятно, уже связался с дурной компанией. Такие сообщества враждебны цивилизации, и с ними мы воюем. Хотите присоединиться к нам в этой борьбе?

Несколько секунд Вардия молчала. Затем внезапно, словно в ней что-то щёлкнуло, сказала с удивившей её самое горячностью:

– Да.

Мадриел одарил её чиллианским эквивалентом улыбки, достав печать, приложил её к чистому листу, открывавшему досье. По-чиллиански на ней было выведено: "Готова для назначения".

Закончился последний этап, и Вардия Дипло 1261 исчезла.

Из кабинета вышел Вардия-чиллианин.

АККАФИАНСКАЯ ИМПЕРИЯ

(ПОЯВЛЯЕТСЯ ДАТАМ ХАИН, СПЯЩИЙ)

Датам Хаин вошёл в Ворота, бравируя своей храбростью, хотя в действительности умирал от страха. В темноте его подхватил ураган чудовищных кошмаров, которые он испытал на протяжении своей долгой жизни. Все это непроизвольно всплывало в его сознании – марковианский мозг анализировал и классифицировал каждый объект в соответствии с заданной в незапамятные времена логикой.

Очнулся он мгновенно и тут же принялся оглядываться по сторонам. Ничего подобного он раньше не видел.

Во-первых, мир стал одноцветным; впрочем, вместо чёрного, белого и оттенков серого всё было окрашено в мягкие светло-коричневые тона, вследствие чего одни предметы казались нерезкими, другие же чётко выделялись на их фоне. Во-вторых, обострилось его восприятие. С одного взгляда он мог точно определить расстояние между тем, что находилось непосредственно перед глазами и что располагалось вдали, кроме того, его поле зрения увеличилось до ста восьмидесяти градусов.

Он стоял на высоком холме, а далеко внизу лежала унылая песчаная равнина, однообразие которой нарушали сотни конусов, весьма напоминающих кратеры потухших вулканов. Присмотревшись, он обнаружил, что время от времени эта панорама как бы приближается, каждый раз увеличиваясь в два-три раза. Едва различимая волосяная линия, делившая пополам поле его зрения, тоже увеличивалась, превращаясь в высокую гряду, делившую ландшафт на правую и левую стороны. Это было похоже на то, как если бы он смотрел в два окна, уткнувшись носом в разделяющую их перегородку.

Внизу копошились какие-то странные существа. Хаин глядел на них как зачарованный, удивляясь, почему они ему так нравятся, вместо того чтобы вызывать ужас или отвращение. Это были гигантские насекомые; длина их колебалась от одного до четырёх метров, средний рост составлял около метра. У них были два больших фасеточных глаза, помещавшихся, как у мухи, в передней части головы. Под глазами, по бокам рта, похожего на клюв попугая, торчали мощные жвалы. Неожиданно одно из этих созданий остановилось и длинным гибким черным языком вымыло себе лицо.

Удлинённое тело насекомых было покрыто шерстью – разрешающая способность глаз Хаина была так велика, что он мог даже сосчитать волоски. И ещё: у них было по несколько пар крыльев. Задняя часть тела заканчивалась костистым остриём. Это, без сомнения, было жало. Хаин попытался представить себе судьбу тех, в кого вонзится пика такого размера.

Голова, по-видимому, была укреплена на шарнире или на круглом суставе, так как существа легко вертели ею в разные стороны.

Хаин заметил у них на лбу гигантские антенны, которые, казалось, жили своей собственной жизнью, находясь в постоянном движении; заканчивались они волосатыми узелками.

Восемь толстых волосатых ног каждого насекомого были многосуставчатыми, и он наблюдал, как пара этих существ использовала свои передние ноги в качестве рук, чтобы убрать с тропы каменную глыбу, мешавшую движению. Он заметил, что на жалах волос нет, что жала очень остры и покрыты какой-то липкой секрецией.

Насекомые передвигались с поразительной быстротой, время от времени взмывая в воздух. Летать очень далеко, обладая таким весом, они, конечно, не могли, но при желании совершали короткие прыжки. Некоторые управляли какими-то машинами. Одна из них, похожая на снегоочиститель, убирала с дороги пыль и обломки камней; предназначение других было неясно.

Хаин понял, что это не животные, а одна из форм разумной жизни Мира Колодца. И тут его осенило" Он попытался повернуть голову, чтобы рассмотреть себя, но не смог. Тогда он открыл свой непривычно жёсткий рот и высунул язык. Длина его превышала три метра, и им можно было действовать как рукой; кроме того, он был покрыт каким-то невероятно клейким веществом.

"Я – один из них", – сказал себе торговец губками, испытывая не столько страх, сколько изумление.