– Будем держаться берега, – напомнил Бразил. – Если повезёт, мы проделаем весь путь через этот гекс, не забираясь в лес.
Они от всей души поблагодарили умиау, и русалки уплыли назад.
– Ну что ж, тронулись, – произнёс Бразил, и в голосе его чувствовалось большое напряжение.
Песок и обилие плавника замедляли их продвижение, но в целом путешествие протекало довольно успешно.
Перед заходом солнца Бразил объявил, что они проделали более половины пути. Поскольку с наступлением темноты у него возникли проблемы со зрением, а Вардии хотелось вкорениться, они устроили привал, надеясь, что это будет их единственная ночь в таинственном гексе.
Песок не очень-то подходил Вардии, но она сумела найти твёрдую и ровную площадку у опушки леса. Бразил и Вучжу устроились неподалёку, слушая, как прибой обрушивается на подводные скалы и как затем вода с шипением набегает на берег и откатывается назад.
Вучжу было тревожно, и заснуть она не могла.
– Натан, – спросила девушка, – если это нетехнологический гекс, почему продолжает звучать ваш голос? Ведь в его основе – радио?
Такая мысль ещё не приходила Бразилу в голову, и он задумался.
– – Не знаю, – произнёс он осторожно. – На всех картах этот гекс отмечен как нетехнологический, и общая логика планировки гексов говорит то же самое. Моё устройство не работало бы, если бы оно не было побочным продуктом автоматического переводчика. Те работают везде.
– Переводчик! – резко сказала Вучжу. – При этом слове у меня словно комок в горле. Откуда они поступают, Натан?
– С Севера, – ответил он. – Из кристаллического гекса, где их выращивают так же, как мы выращиваем цветы. Это – медленная работа, и они вывозят их очень мало.
– Но как он работает? – настойчиво продолжала она свои расспросы. – Это – не машина.
– Да, в нашем понимании это – не машина, – согласился Бразил. – И думаю, никто не знает, как он работает. Единственное разумное предположение состоит в том, что его действие объясняется связью с марковианским мозгом планеты.
Девушка чуть вздрогнула, и Бразил теснее прижался к ней, решив, что она замёрзла.
– Дать что-нибудь тёплое? – спросил он. Вучжу отрицательно покачала головой.
– Нет, я думала о мозге. Меня пугает его могущество, возможность создавать и навязывать гексам свои правила, возможность изготовлять переводчики, превращать людей во что-то иное. Мне не нравится даже мысль о расе, которая могла такое создать! Она пугает меня.
Бразил медленно погладил её по спине головой.
– Не тревожьтесь, – сказал он мягко. – Эта раса давно исчезла.
Но она не смогла отвлечься от волнующей её темы.
– Вот что меня интересует, – сказала девушка холодно, – а что, если они всё время были рядом и насмехались над нами? Вдруг они настолько могущественны и настолько выше нас, что мы даже не можем себе это представить. – Она отодвинулась и повернула к нему лицо. – Натан, что, если мы для них только игрушки?
Бразил посмотрел ей прямо в глаза.
– Мы – нет, – мягко ответил он. – Марковиане давным-давно исчезли. После себя они оставили на каждой планете мозг, подобный тому, который управляет Миром Колодца; это просто гигантский компьютер, имеющий программу и автоматически самовосстанавливающийся. Порождение его духа – люди. Разве вы этого ещё не поняли?
– Нет! – решительно сказала она. – И что вы имеете в виду, говоря, что люди – порождение духа марковиан?
– "До полуночи у Колодца Душ", – процитировал Бразил. – Эта фраза – общая для тысячи пятисот шестидесяти гексов. Подумайте об этом! Очень многие из нас, естественно, находятся в родстве, и многие здешние народы представляют собой отклонения от животных видов, населяющих другие гексы. Я решил эту часть загадки, когда вышел из Ворот таким же, каким вошёл туда, и оказался в гексе, который считается "человеческим". В соседнем гексе обитают бобры с полутораметровыми хвостами – разумные, цивилизованные, в высшей степени интеллектуально развитые, но по сути своей такие же обычные маленькие бобры, каких можно встретить в Диллии. Живая природа в гексах, близких по типу к мирам, в которых расселилась наша древняя раса, по большей части родственна той, что окружала или окружает нас дома. Подобные родственные отношения распространяются на все. Эти гексы, – продолжал Бразил, – представляют собой прообраз наших родных миров, Вучжу. Здесь марковиане устроили испытательный полигон. Здесь их специалисты создали биосферы, чтобы проверить правильность своих математических построений для миров, которые собирались основать. Здесь они спроектировали экологическую систему нашей галактики, а может быть, и вообще всех галактик.
Девушка снова вздрогнула.
– Так, значит, марковиане создали все эти народы, чтобы узнать, будут ли работать спроектированные ими системы? Что-то вроде учебного класса для богов? И если всё шло более или менее благополучно, то они создавали планету, где всё было точно таким же, как здесь?
– Частично верно, – ответил Бразил. – Но эти марковиане не были материальным порождением энергии Вселенной. Иначе они действительно превратились бы в богов. Но мир построен совсем для другого. Они были усталой расой. Что вам остаётся делать, если вы все можете, все знаете и все контролируете? Некоторое время вы наслаждаетесь, ощущая себя сверхрасой, но в конце концов приходит усталость. Наступает скука, и вы перестаёте проявлять какую-либо активность, так как идти вам больше некуда, нечего открывать и не к чему стремиться.
Накатывающиеся на берег волны словно аккомпанировали его рассказу. Немного помолчав, Бразил продолжал тем же мечтательным голосом:
– И вот они поручили своим мастерам создать гексы Мира Колодца. Геке, прошедший испытания, принимался, и во Вселенной появлялась новая планета, созданная в соответствии с точными математическими расчётами. Некоторые мастера оказались особенно талантливыми, и остальные нередко использовали их идеи – вот почему возникло так много мелких совпадений. Когда все гексы прошли проверку, в Колодец через Ворота явились марковиане, причём не по принуждению, а добровольно. Они застраивали свои гексы, боролись друг с другом и делали то, на что никто другой бы не согласился: они погибали в этой борьбе.
– А затем марковиане заселили созданные ими планеты? – тяжело дыша, спросила Вучжу. – Они отказались от роли богов, чтобы испытывать боль, бороться и умирать?
– Нет, – ответил Бразил. – Они обосновались в Мире Колодца. Когда весь проект был завершён, они разрушили сделанное и начали все сначала. То, что мы видим сегодня, – это самые юные миры, самые молодые расы, последние. Марковиане здесь сражались и здесь погибали. Они победили не только материю, но и время как математическую категорию. Через много поколений гексы стали независимыми сообществами. Изменяясь, марковиане оставляли после себя детей, которые давали чистокровное потомство. Это их потомки, марковианское семя, прибывали через локальные Ворота в то место, которое мы теперь называем Зоной. В шестой день шестого месяца каждого шестого года они приходили в тот огромный Колодец, к которому теперь направляемся и мы, и, откуда бы они ни появлялись, Колодец принимал их одним махом точно в полночь. Он принимал их, сортировал и переправлял в дочерние миры их рас.
– Но ведь эти миры уже были заселены, – возразила она. – Это – эволюция…
– Они не появлялись там во плоти, – перебил её Бразил. – Переносилась их субстанция, то, что мурни называют "сущностью". В надлежащее время они надевали на себя оболочку, соответствовавшую программе Колодца. Вот почему все расы называют его Колодцем Душ.